Он поплыл наугад, отмечая про себя, что тело стремительно окоченевает на ходу, и понимая, что надолго его не хватит.
Скользкие камни.
Капельный звон, разбегающийся бесконечным эхом.
Глухая темень.
Уборщик лежал на твердой каменной поверхности, содрогаясь в кашле. Он не помнил, как выбрался из воды. Он сам был водой, пропитавшей его всего, включая хлопковый форменный комбинезон и ботинки, ничего больше не было, кроме воды, которая вытеснила его из собственного тела.
Огни пропали, потом появились снова, гораздо ближе, вместе с ними появились длинные пляшущие тени. И какое-то представление об окружающем пространстве.
Он находился в огромной пещере. Пещере? Нет, пещеры быть не могло, потому что считаные минуты назад это был 28-й уровень Ускорителя, сектор «3-4», блок очистки... Сухие и теплые тоннели, температура 20 градусов по Цельсию, чистота, как в операционной...
Или Ускорителя больше нет? Взрыв? Катастрофа?
Дрожащие огни вынырнули из-за какого-то бесформенного нагромождения – уже совсем рядом! – обратившись тремя фонарями, только не электрическими, а со свечками внутри, и тремя же приземистыми силуэтами в гномьих колпаках, которые несли эти фонари в руках. Они двигались прямо на него, двигались осторожно, словно прислушиваясь к чему-то.
«Наверное, один из них – мсье Фурналь,– почему-то решил юноша.– Это спасатели! Они ищут меня. Значит, действительно произошла катастрофа...»
Раздался крик. Его увидели?
Он надеялся, что так.
Силуэты с факелами почему-то остановились и стояли как вкопанные. Огонь – это тепло. Идите же сюда, чего стоите? Пусть даже среди вас нет мсье Фурналя, пусть даже вы гномы или черти... Хоть в пекло тащите, чтобы только немного согреться! В котел с кипящим маслом, а потом обсохнуть на горящих углях...
Просто он очень замерз.
Юноша собрался с силами и поднял одеревеневшую руку.
Фигуры отшатнулись, словно он навел на них пистолет. Кто-то снова издал сдавленный вопль.
– Сюда...– тихо позвал он. А потом уронил голову на камень.
...Теперь он был привязан к двум жердям, как подбитый на охоте медведь, руки и ноги опутывала грубая веревка, во рту торчал кляп. Нижний конец жердей волочился по каменному полу, верхний удерживали и тащили за собой два типа в серо-зеленой одежде. На головах у них в самом деле были какие-то островерхие капюшоны совершенно дурацкого вида. Третий шел впереди, освещая дорогу. И, кажется, были еще и четвертый, и пятый, и еще, и еще. Потому что света было больше, а значит, и фонарей, и рук, держащих их,– тоже. Уборщика волокли через просторную пещеру, по крайней мере так казалось из-за глухого эха, звуков капающей воды и собачьего холода, царящего здесь.