Над третьим потоком, мутным, как прокисшее пиво, витал мощный соленый аромат. Кони в испуге дергали ноздрями, не желали ступать в густую жидкость.
— Воняет потом, — брезгливо морща нос, заметил Нерейд.
— Пот и есть, — усмехнулся Арнвид. — Самый глубокий поток из трех.
— Ох, будет от нас пахнуть, точно после целого дня гребли, — заметил Хаук, твердой рукой направляя коня в мутный поток.
Когда переправились, дно пещеры ощутимо пошло вверх. Вскоре на стены легли белые отсветы, лошади почуяли вольный воздух, зашагали быстрее, оживленно махая хвостами. Не успели факелы прогореть, как над головами путников раскинулось небо со странным зеленоватым оттенком, по которому ползло крупное неяркое солнце, похожее на желтый блин. Шелестели на деревьях листья с серебристым оттенком, и будоражили нос странные запахи.
— Фэйрилэнд, Страна Чар, — первым нарушил молчание Арнвид. — Знать бы еще, в какую сторону ехать!
Заливистый смех, похожий на звон колокольчиков, прозвенел из зарослей. Зашуршали раздвигаемые ветви.
Нерейд поднял было готовый к стрельбе лук, но тут же опустил. Из сплошной стены кустарника на хмурых викингов смотрело девичье личико, обрамленное волосами цвета воронова крыла. Раскосые глаза, похожие на два изумруда, смеялись.
— Твои дружинники должны разучиться хвататься за оружие, если хотят узнать дорогу, — сказала фэйри, обольстительно улыбнувшись конунгу. Меж розовых губок блеснули острые, словно иглы, белые зубы.
Ивар невольно сглотнул.
— А ты знаешь дорогу? — невозмутимо спросил Хаук, рассматривая жительницу Страны Чар.
— Смотря куда. — Фэйри вновь улыбнулась и выступила из кустов.
Ивар ощутил, как во рту у него пересохло, а в груди возникло и начало нарастать странное томление. Краем уха услышал, как ахнул Вемунд.
Обнаженное тело лесной красавицы было совершенным. Белая с розовым отливом кожа, гладкая, как у спелого яблока, тугие бутоны грудей, талия, которую Кари смог бы обхватить пальцами одной руки, стройные длинные ноги…
Голос Хаука, который единственный остался невозмутимым, доносился до Ивара сквозь все усиливающийся гул в ушах.
— Зачем ты это делаешь? — спросил конунг, очень медленно вытаскивая из ножен меч. Лезвие холодно сверкнуло, и улыбка фэйри увяла, словно ромашка к осени.
— Тут так скучно. Не каждый день удается попробовать свою силу на людях! — бросила красавица, и одним движением, точно в черный плащ, завернулась в волосы, которые доходили ей до пяток.
Словно невидимые руки отпустили Ивара. Он судорожно моргнул и скорчился, чувствуя, что весь мокрый от пота, что промокло даже седло, на котором он ерзал. Конь недовольно фыркал, явно не одобряя подобной подлости со стороны хозяина. С кряхтением и оханьем приходили в себя прочие викинги.