— С кем ты пытаешься себя сравнивать, Алекс? Ужины в твоем исполнении просто прекрасны. Ты замечательно стряпаешь, а руки у тебя пахнут, словно огород с пряными травами.
Она быстро поцеловала его пальцы и только тут сообразила, что не разговаривала с ним с самого приезда. Генри сразу заметил, что Люси не терпится чем-то поделиться с Алексом. Он извинился и с непроницаемым видом удалился к себе, захватив чтение. Впрочем, пока они не прибрали со стола и не вымыли посуду, ни один не решался произнести ни слова, за исключением коротких междометий. Наконец Люси обвила Алекса руками за талию и заглянула ему в глаза. По случаю выходных он не побрился, и Люси с удовольствием потрогала на любимом лице наметившуюся щетину, подтверждавшую: вот он, настоящий Алекс, который иногда позволяет себе слабинку. Она немного оттаяла, но все еще не решалась заговорить. Тогда он взял инициативу в свои руки:
— Ты сегодня молодчина. Макс тобой просто очарован.
— Почему ты сразу не сказал мне, что он такой славный, что с ним так легко ладить?
— Ты не спрашивала,— рассмеялся Алекс— Не поддавайся на его уловки — это далеко не ангелочек. Но, кажется, нам действительно повезло.
— Я была несносна, Алекс…
— Несносна,— согласился он с улыбкой.— Все время настороже.
— Отступала по всем фронтам,— попыталась пошутить над собой Люси.
— Ты заранее меня предупредила…
Ее покорный вид красноречивее слов подсказал ему, насколько она вымотана самоедством. Очевидно, ее преследовали мысли о неотвратимости психологического изгнания из рая, и Люси готова была пожертвовать счастьем, способным перерасти в серьезные отношения, лишь бы избежать сумятицы и стрессов — спутников эмоционального состояния, из которого, как ей представлялось, не было никакого выхода. Ее страдания мучили и Алекса; он опустил голову и прижался лбом к голове Люси.
— Скажи, чего ты хочешь? Я могу тебе помочь?
Она помолчала, а потом просто сказала:
— Ты можешь отвести меня в спальню и заняться со мной любовью?
На этот раз Алекс выбрал собственную комнату. Тогда, во Франции, ее нетерпение объяснялось желанием и треволнениями долгой отсрочки, там ее порыв был естественным, словно дыхание. Но истекшие с тех пор недели предоставили Люси достаточно времени на обдумывание происшедшего. Даже теперь, желая полностью отдаться на волю чувств, она словно наблюдала за собой со стороны. Она видела, как Алекс неспешно ее раздевает, лаская без малейшего намека на собственничество, но ее подавляло упорное стремление сдерживать свои чувства. Люси поняла, что на кону стоит их с Алексом счастье, и усилием воли заставила себя послушаться зова своего сердца.