— Цветочек, хочешь узнать, почему я так горячо переживаю из-за этого дела с Дейной?
Я заставила себя протрезветь, почувствовав, что сейчас случится нечто очень важное:
— Ты имеешь в виду что-то помимо праведного гнева?
Он кротко улыбнулся и уставился в мостовую:
— У меня неприятности. — Он вздохнул. — Большие неприятности. Ты слышала когда-нибудь о демоне по имени Бартон?
— Нет. А что, должна была?
— Возможно. Он работает в Чикаго. Большая шишка. Из тех, кто ожидает благосклонности от сотрудников.
Я понимающе кивнула. Это был один из профессиональных рисков, с которыми сталкивались инкубы и суккубы, и, наверное, еще один аспект, о котором лучше бы не знать Сету. Рассматривая нас как работников, так сказать, секс-индустрии, наши демонические начальники нередко полагали, что мы не станем возражать против еще одного «клиента». При всех своих недостатках Джером, по крайней мере, никогда от меня такого не требовал.
— Итак… у Бартона есть суккуб по имени Алессандра. Сравнительно новенькая. Знаешь, сто лет или около того. Красивая. Она такой же ценитель изысканных физических тонкостей, как и ты. И она веселая. Озорное чувство юмора. Общительна. Я изумленно уставилась на него:
— Ты что, влюбился, Бастьен?
— Нет, но я был… э-э… очень ею увлечен. Трудно было не увлечься. Мы познакомились, а потом, ну, одно за другим…
— Как это часто с тобой случается…
— Да, — уныло признал он. — Но дай досказать, это было потрясающе. Эта женщина… блеск!
— Так отчего у тебя неприятности?
— Ну, дело в том, что Бартон собственнически относится к своим людям. Он решил, что тело Алессандры предназначено исключительно для него — не считая работы со смертными, разумеется.
— И он вас уличил?
— Да. Он оказался невероятно ревнивым. — В голосе Бастьена проступило презрение. — Дурацкое чувство для нашего брата. Конечно, демон или нет, но у него была причина чувствовать себя неуверенно, когда с его подружкой такой секс-мастер, как я. Я хочу сказать, коли ты однажды попробовала Бастьена…
— Не отвлекайся, мастер себялюбия. Что же произошло?
— Ладно… сказать, что он разозлился, было бы сильным преуменьшением. Честно говоря, не думаю, что смог бы наслаждаться твоим очаровательным обществом, если бы очень серьезно не вмешалась Джанель.
Джанель была архидемоницей Бастьена в Детройте.
— Но она в основном защитила меня только от физических мук. Со всем остальным просто беда.
Моя карьера загублена. У Бартона могущественные друзья, и Джанель ясно дала понять, что больше не будет прикрывать мне задницу.
Мы уже дошли до моего дома и теперь стояли у входа. Он теребил свои темные локоны, на лицо вдруг набежала усталость.