— Я просто не уверена, что люди вольны выбирать, кто их привлекает, — пустилась я в объяснения, решив не идти в лобовую атаку. — Поэтому мне кажется странным говорить о «помощи» или «изменении» людей, которые на самом деле ничего не могут поделать со своей природой, независимо от того, правильная у них природа или неправильная.
— Так вы считаете гомосексуализм врожденным? — Сладкий голос не мог полностью скрыть презрительное недоумение.
— У некоторых людей. Я думаю, есть такие, что проявляют… э-э… активность со своим полом ради забавы, но у других это вызвано биологией.
Я подумала, что Дейна вряд ли считает активность со своим полом забавой, но все же предпочла озвучить собственное мнение.
— Вы очень хорошо выражаете свои мысли, — признала она. — Пусть даже я необязательно с вами согласна.
Я громко рассмеялась, и она как-то странно на меня посмотрела.
— Нет, я и не ожидала.
Мы снова помолчали, и я вспомнила, что должна ее прощупывать на предмет романтических чувств к Бастьену.
— Вот бы уметь выбирать того, кто бы мне понравился, — вдруг выпалила я словно бы самое сокровенное, что было совершенно не в манере ни Табиты Хантер, ни Джорджины Кинкейд.
Дейна прямо обомлела:
— Что-то не ладно с вашим приятелем? Как его зовут? Свен?
— Сет, — поправила я, почувствовав мимолетную неловкость оттого, что втравляю его в эту историю.
На самом деле с Сетом у нас сейчас все прекрасно, но ради правдоподобия я продолжала лгать:
— С ним все в порядке, я полагаю, и он мне нравится… но он не слишком, знаете ли, романтичен.
— А-га, — нейтрально отозвалась она.
— Я ненормальная? Я требую слишком многого? Может, мне следовало бы сосредоточиться на других вещах?
— Что вы считаете романтическим?
— Не знаю. Какие-то нюансы, завитушки там и сям. Знаки внимания, показывающие, как ты важна, насколько ты волнуешь другого человека.
Ирисы, блины со смайликами.
— Что вы об этом думаете?
Она пожала плечами. Мы завернули за угол, возвращаясь к дому Бастьена.
— Для меня романтика все же не так важна, — призналась она. — Ни у меня, ни у Билла просто нет для нее времени.
— О-о.
— И это не плохо. Я бы сказала, что истинная привязанность куда важнее поверхностных жестов. Откровенный разговор и способность разделить беды и радости. Знать, что он чувствует то же, что и ты.
— О-о, — снова сказала я, пораженная.
Ее толкование не лишено смысла. Это была в некотором роде вариация точки зрения Сета на искренность в отношениях. Закусив удила, я пустилась во все тяжкие:
— А как насчет… вы понимаете, привлекательности в сексуальном смысле?