Рев реактивной гранаты, Митроха катится под кстати оказавшийся рядом грузовик, пережидает разрыв и матерится в ответ:
— Я до канторы не дотяну! Здесь просто п…ц!
Из-за угла выныривают трое, судя по бритым башкам — тритоны, Митроха с наслаждением разряжает в них «дрель» и торопливо бежит собирать драгоценные трофеи — магазины с патронами. Сзади болезненный вопль: парней осталось четверо.
— Повторяю: не могу прорваться к канторе!
— И не надо! — рычит в ответ Николай Николаевич. — Мы уходим.
Братья оставляют штаб-квартиру?! Митроха не верит своим ушам. Добегает до следующего мобиля, прячется за ним и кричит:
— Б…дь! Что случилось?!
— Урусы полезли!
К середине дня агитаторам Сорок Два все-таки удалось собрать тритонов в кулак. Уличные бои продолжались: «гражданские» стреляли в канторщиков, обитатели одних районов, припомнив старые обиды, шли против соседей, мародеры нападали на тех, кто пытался защитить свое имущество, но самая организованная часть взявшихся за оружие людей, не найдя на складах кантор вожделенного «синдина», направилась на северо-восток Болота, медленно подбираясь к сектору Мутабор.
Зарубин отследил перегруппировку, понял, что она означает, и немедленно сообщил о происходящем Кауфману. Который, к удивлению начальника Управления общественной безопасности, воспринял информацию весьма спокойно.
— У меня нет резервов для помощи храмовникам, господин директор. Все силы брошены на охрану корпоративных территорий и подготовку операции на Болоте. Но если вы дадите санкцию на применение авиации…
— Нет.
— Вы уверены, что прятки смогут защитить Мутабор?
— Я не уверен, что атака состоится.
Зарубин удивленно поднял брови.
— Не уверены?
— Болото — лакомый кусок, — с улыбкой объяснил Мертвый. — Сейчас оно горит, но рано или поздно жизнь вернется в нормальное русло. И есть много людей, которые мечтают эту самую жизнь контролировать.
— То есть мы…
— Не должны ничего предпринимать. — Кауфман прищурился. — Все решится само собой.
Через двадцать минут после этого разговора Зарубин получил сообщение, что на Болото вошли колонны из Уруса и Шанхайчика. Агитаторы Сорок Два не успели начать штурм Мутабор. Уличные бои вспыхнули с новой силой.
— Мата, вы где?
— Едем!
— Куда?
— Я не знаю! Пэт, куда мы едем?
— Заткнись, дура!
— Рус, я не знаю! Здесь полно дыма! Мы еще не свернули с Садового…
Взрыв.
— Черт!
— А ты где?
— Мы не можем…
Выстрелы.
— Рус! — визжит Матильда. — Не рискуй напрасно! Ты слышишь?! Не рискуй! Мы выберемся!
— Мата!!!
Крик Руса и крик Мамаши Даши сливается в один. «Тайгу» встряхивает так, что даже Пэт холодеет.