— Не за что.
— На ваших руках кровь.
— Я давно не работал с камнем.
— А пришлось?
— Как видите. — Грязнов кивнул на разбросанный инструмент. — Несколько дней мучился.
В голосе ни тени агрессии, а главное — ни следа лжи. Таинственный каменщик отвечал искренне, и генерал почувствовал себя сбитым с толку. Он шел на битву, но встретил лишь усталого, не собирающегося драться человека.
— Могу я осведомиться, что вы создавали?
— Алтарь, — просто ответил Кирилл. И с законной гордостью добавил: — Мне было разрешено его создать, именно мне.
Вот сейчас в его тоне появилась та самая почтительность, о которой упоминал китаец.
— Новый алтарь?
— Совершенно верно.
Ляо едва сдержался, чтобы не задать следующий вопрос: «Для какого храма?!» Он догадывался, что получит честный ответ, но все равно не задал вопрос, поскольку именно этого ожидал сидящий напротив мужчина, и Ляо не хотел быть настолько предсказуемым. К тому же старик действительно чувствовал смущение. Вызванное не отсутствием почтительности, разумеется, а тем спокойствием, что излучал неизвестный.
Требовалось время на размышление.
Китаец вежливо улыбнулся, огляделся и кивнул на валяющийся неподалеку том.
— Та самая книга?
— Ага.
— Урзак действительно описал в ней путь к Последнему Храму?
— Ага.
— То есть моя охота за книгой не была напрасной?
— Вы могли испортить нам представление.
— Печально, что этого не случилось.
— Вот тут я с вами не соглашусь.
Мужчины негромко рассмеялись.
— Ваше лицо кажется знакомым, но я, к своему стыду, совершенно вас не помню, — признался китаец.
— Так и было задумано, генерал, мне приходилось прилагать массу усилий, чтобы добиться этого эффекта. Вы не могли меня запомнить, вы не могли меня почувствовать. Хотя мы встречались дважды.
— Ваше имя?
— Кирилл Грязнов, антиквар.
В памяти Ляо промелькнули короткие, ничего не значащие диалоги на ничего не значащих приемах. Пятно вместо лица, светская болтовня, бокалы с легким вином.
— «Шельман, Шельман и Грязнов»?
— Если пожелаете какой-нибудь антиквариат, например свиток с автографом Конфуция, я к вашим услугам.
— Я дважды встречался с Чудовищем… Смешно.
— Я сильно рисковал, но не мог не быть там же, где и вы. У меня были дела, обязательства…
— Мне нравится, что вы используете глагол прошедшего времени, господин Грязнов.
— Прошу вас — просто Кирилл.
— Вы не обидитесь?
— Ни в коем случае.
— В таком случае вы можете называть меня Ляо.
— А может, Фань Чи?
Генерал даже не вздрогнул. Он уже понял, что рядом с ним, на ступенях мертвого храма, сидит и балагурит настоящая глыба. Человек, достигший в своей Традиции не меньших высот, чем он, великий Ляо, в своей. И было бы странно предположить, что Грязнов не знает его настоящего имени. И его настоящей истории.