На часах было пятнадцать минут двенадцатого. Мы поужинали, выпили несколько бутылок вина и были в таком шумном и несколько самоуверенном настроении, в котором компании развлекающихся вместе людей обычно и пребывают в это время суток. Я слушал рассказ Бев о том, как она познакомилась со своим мужем, как вдруг Катрина прокричала:
— Мэтт!
— Что? — крикнул я в ответ.
— Мы с Питом предлагаем поговорить о тех, кто с нами учился, — где кто теперь.
Обычно мы устраивали такую беседу, когда встречались на Рождество в баре «Кингс Армс» — в те времена, когда все еще приезжали домой на праздники. Сидя за столом всемером, мы по очереди рассказывали новости о тех, кого мы знали по школе.
— Это что, обязательно? — недовольно спросила Джинни. Она посмотрела на меня, как будто я был лидером этой пестрой компании. — Я всегда думала, что говорить про это — значит, как бы искушать судьбу, — продолжала она. — Например, где-нибудь в другом месте сидит еще одна такая вот компания выпускников нашей школы, и кто-то говорит: «А знаете, кого моя мама недавно видела? Джинни Паскоу! Одета как бомжиха, работает в нашей школе и прячет у себя в свободной комнате Мэтта Бэкфорда!» Это так ужасно. Я не хочу, чтобы мир знал про то, что я неудачница. Я бы предпочла держать эту информацию при себе.
— Джинни права, — согласился я. — Мне бы очень не понравилось, если бы кто-то где-то говорил: «О, я видел, как Мэтт Бэдфорд покупал в супермаркете тампоны».
Все повернулись и посмотрели на меня.
— Это долгая история, — объяснил я. — Я предлагаю, если мы уж и хотим заняться чем-то подобным, то давайте сделаем немного по-другому: поговорим про тех, кто делает что-то такое, о чем мы никогда бы не подумали.
— Хорошо, — сказала Катрина. — Я — первая, потому что у меня есть классный пример. Около года назад я была в ночном клубе в Лондоне с одним из своих бывших, и кто бы вы думали работал там охранником?
— Анжела Мерфи! — закричала Бев как сумасшедшая.
Когда мы учились в школе, все думали, что Анжела Мерфи станет или охранницей, или борчихой, или толкательницей ядра.
— Колин Берч, — сказала Катрина.
Колин Берч был, пожалуй, самым дохлым в нашей школе. Любимой игрой Эндрю Саски (тогда: обязательный в каждом классе хулиган и драчун) было снять с Колина штаны и спрятать их. Тогда как некоторые из нас сочувствовали Колину, большинство, я подозреваю, были рады, что он существует: с ним Эндрю Саски постоянно был занят и не трогал остальных.
— Он был здоровущий, — продолжала Катрина. — И даже немного сексуальный.
— Колин Берч — сексуальный? — недоверчиво переспросил Пит.