А с мастером мы постепенно оставили тренировки с двумя клинками и начали осваивать различные другие смертоносные приспособления. Алебарды, топоры, мечи, сабли — все это далось мне без труда. Стоило мне привыкнуть к балансу оружия и области его поражения, как оно становилось продолжением моей руки и эффективно позволяло им работать. После этого мы перешли к метательному оружию. Ножи, кинжалы, топорики, сюрикэны (они назывались по-другому, но я даже не стал запоминать это слово, так как оно было труднопроизносимым), иглы, дротики... всего даже и не перечислить. Все они после третьего броска становились послушными моим рукам и раз за разом вонзались в деревянную мишень. После этого мы перешли на совсем экзотическое оружие — цепи, нунчаки, веревки (а вы и не догадываетесь, как можно убить ударом веревки с ма-аленьким узелком на конце?) и прочую ерунду, включая поясные ремни и деревянные щепки.
Когда я почувствовал себя идеальной машиной для истребления себе подобных, мастер обломал меня, заявив, что я так и не прошел последнего препятствия, а потому мои тренировки продолжатся. Я удивился, но подчинился, а Лин позвал своих учеников и велел принести мешок с картофелем. Затем он завязал мне глаза и вставил в уши затычки из хлопка. Стоя столбом, я недоумевал, к чему все это? Удар картофелины мне в лоб стал отличным ответом! Второй тут же попал в затылок. Я принялся уворачиваться, но помогало очень слабо. Вскоре ученики просто забили меня картофелем, пару раз засветив в левый глаз, правый почему-то незаслуженно обойдя вниманием. Когда мне это все надоело, я развязал повязку на глазах и выбежал из круга картофелеметателей.
— Что за фигня? — осведомился я (на самом деле это была вторая моя фраза, но первую позвольте не приводить).
Мастер посмотрел на меня и что-то сказал, но не услышал и пока вытаскивал затычки из ушей, то успел лишь ухватить самый конец его фразы:
— ...научить тебя интуиции.
— Да разве так учат? — возмутился я. — Это просто форменное издевательство!
— Меня в свое время учили именно так, — усмехнулся мастер. — Но тогда в меня швырялись камнями... Знаешь, хватило всего четырех месяцев!
Понятно, блин! Боль — лучший учитель. И как же мне теперь этому научиться? Это ведь не прием, который можно разложить по составляющим, а затем выучить досконально! Это же чувство! Причем многие даже спорят, существует ли оно вообще, или нет его в человеческой природе, а только у неразумных животных. Во попал, подумал я, вертя в руках затычки и глядя как ученики опять собирают картошку в мешок. Когда они уже стали его завязывать, я заметил, что мастер все так же смотрит на меня. Четыре месяца? Ладно, посмотрим, сколько это займет у меня, подумал я, затыкая уши. Встав в круг удивленных учеников, я завязал глаза и решительно сказал: