В следующее мгновение я зашипел от боли, и стряхнул сильно уменьшившийся кругляшок на пол. На ладони появилась черная отметина, указывающая на сильнейший ожог. Поплевав на обожженное место, я другой рукой взял кинжал и потрогал монетку, которая стала меньше раз в пять и приобрела розовато-серебристый оттенок. К моему удивлению, когда я потрогал её кончиком кинжала, металл монетки прогнулся под давлением, я даже пронзил её насквозь, слегка усилив давление. Демоны, опять ничего не вышло, понял я, вздохнув.
Видимо это так и останется секретом создателя этой стали. А его уже давно нет в живых, ведь я помнил, что когда еще был эльфенком, то задавал своему наставнику вопрос об этих клинках. Тогда он мне сказал, что их создали эльфы до периода разделения на темных и лесных. Когда лесные отделились, то они взяли с собой только то оружие, что у них было под руками, но на новом месте выяснилось, что никто из них не обладает секретами его изготовления. Только это никаких проблем не создавало, так как у лесных еще никогда не вставал вопрос о пополнении вооружения, ведь у каждого эльфа имелось свое оружие, передаваемое из поколения в поколение, а в закрытом хранилище, куда я попал уже будучи подростком, чтобы выбрать себе клинки, хранилось многие сотни мечей, кинжалов и всякой другой мелочи, которая просто валялась там, поскольку в эльфийском селении просто не было рук, чтобы их взять. И именно тогда я понял, что нужно бежать из поселка, поскольку налицо были все доказательства неумолимого сокращения эльфийского племени.
Печально, что я не смог повторить это, такой план накрылся медным тазом! Вздохнув я посмотрел на ладонь и увидел, что процесс заживления уже подошел к концу, а под обуглившейся кожицей уже наросла молодая. Почесав ладонь, я окончательно избавился от всех последствий ожога, а потом аккуратно потрогал монетку. Она была еще горячей, а пол под ней немного обуглился. Подув на нее, я остудил металл и поднял его, чтобы рассмотреть поближе. Странно, но внутренним зрением я увидел такую же структуру, что и была в моем кинжале. Так почему же она стала такой мягкой, подумал я, машинально попытавшись пальцами согнуть покореженный кругляшок. Это мне не удалось, хотя я помнил, как легко мял мой клинок этот металл. Я взял его себе в помощь, но не смог не то, чтобы согнуть, я даже не поцарапал его!
— Эврика! — шепотом крикнул я, сдерживаясь, чтобы не заорать во все горло.
Получилось! У меня вышло! Значит, металл можно легко мять в нагретом состоянии, но он становится тверже алмаза, когда застывает. Теперь понятно, что клинки нужно изготавливать из уже подготовленного материала, так как он уменьшается почти в три раза после обработки. Интересно, а после нагрева, он сохранит свои свойства, или снова станет мягким? Не став откладывать эксперимент в долгий ящик, я нагрел монетку на магическом огне, раскалив докрасна. И опять мой кинжал легко мог её сгибать, резать на части, дырявить. Я нетерпением я ждал, пока изуродованный моими стараниями кусок металла остынет, а потом попробовал его согнуть снова. Не вышло — металл вновь приобрел свойства алмаза. Выкинув монетку, я абсолютно счастливым заснул в объятиях темноты.