— Невозможно! Никто еще не научился предвидению за четыре дня!
— Мастер, мне потребовалось гораздо больше, — усмехнулся я, вспомнив свою отключку.
— Просто поразительно... — пробормотал он и задумался.
Я тем временем посмотрел на его учеников, смотрящих на меня, раскрыв рты. Лин, наконец, вышел из ступора и торжественно произнес:
— Алекс, мне больше нечему тебя учить! Поздравляю тебя, мастер рассветной школы!
Он уважительно в пояс мне поклонился. Следом поклонились и его ученики, все также восторженно смотревшие на меня. Я отвесил встречный поклон учителю и сказал не менее торжественно:
— Благодарю вас, учитель. Спасибо за науку!
Лин подошел ко мне и обнял, что было явно не по протоколу, но я не стал его расстраивать, а только обнял в ответ. После этого счастливый мастер приказал всем разойтись, а меня попросил подняться с ним в его кабинет. В кабинете он попытался усадить меня на свое кресло, но я с улыбкой отказался к его смущению и присел на краешек стола. Мастер опустился на свое законное место и долго не решался начать. Глядя на его терзания, я сказал:
— Говорите уже, чего мнетесь, как девушка на первом свидании!
— Алекс... Мы с тобой договорились, что я не буду задавать вопросы о тебе, но...
— Ладно уже, не терзайтесь, — махнул рукой я. — Отвечу, на какие смогу.
— Кто ты? — с надеждой спросил меня мастер.
— Не знаю, — честно и глядя ему в глаза ответил я.
— Но как же так? — удивился Лин.
— Давайте следующий вопрос, — попросил его я.
Мастер немного подумал, а потом заявил:
— Никто еще в истории рассветного искусства не смог овладеть им так быстро, как ты. Даже самым талантливым мастерам требовалось не меньше пяти лет, чтобы закончить весь комплекс обучения...
Я ждал, потому что вопрос мастер еще не задал.
— Ты тренировался с таким упорством и настойчивостью, что я всерьёз начал опасаться за твой разум. Ты выдерживал такие нагрузки, которые не под силу любому человеку. Ежедневно ты получал множество синяков и царапин, но на следующий день от них не оставалось и следа. Я часто слышал, как ломались твои кости, но ты не показывал боли и продолжал заниматься. Ты иногда демонстрировал мне абсолютно другой способ мышления, а ночами ты разговаривал на языке, который я не смог определить, хотя знаю практически все наречия цивилизованного мира...
Ну да, ведь мы с Алоной частенько на русском общались, машинально переходя на него, когда у сестренки что-то не выходило и она принималась сквозь зубы материться. Мастер, наконец, закончил свою речь и подытожил:
— А теперь я задам вопрос. Алекс, ты маг?