— Ну, конечно, вы, — уверила Инна и погладила Джину по голове. Та увернулась — она терпеть не могла, когда ее трогали просто так, без ее согласия.
Если все дело в фамилиях — а ей ничего не оставалось, как исходить именно из этого, — значит, в них должна быть какая-то система. Что-то, что увидел Мухин и хотел, чтобы увидела она. Что это может быть за система?
Она долго читала фамилии — на первый взгляд никакой системы не было. Тогда, вспомнив про инициалы, от которых происходило большинство псевдонимов, она решила их выписать, и побежала в кабинет, и долго копалась в ручках и швыряла их, пытаясь отыскать пишущую, нашла и стала торопливо записывать.
Инициалов оказалось много.
Петр Валеев. Юля Фефер. Дуняша Простоквашина. Михаил Пискарев — суть Маша Плещеева. Зинаида Громова. Зейнара Гулина. Захар Горячев.
Пожалуй, больше всего было букв «ЗГ», и Инна даже застонала от досады, когда сообразила, что не записала названия газет, в которых были статьи с этими инициалами. Просмотрев до конца свой листочек в дырках от шариковой ручки, она поняла, что скорее всего эти инициалы встречались во всех собранных Мухиным газетах.
И что это значит?
А черт его знает. Это может означать все, что угодно.
К примеру, ничего.
Она отдала бы три четверти своей жизни — тоже неплохо было бы знать, сколько это! — чтобы Ястребов Александр Петрович вообще никогда не появлялся бы на ее горизонте. Чего лучше — печалилась бы о муже, поплакивала потихоньку, устраивала бы свою карьеру, организовывала «праздник для народа»!
Инна задумчиво потерла в пальцах хрусткий листок.
С этим праздником для народа тоже все было зыбко, неопределенно и странно. Зачем Якушев вывел ее из игры? Сначала позвонил и вызвал в Белоярск, а потом спешно организовал ей совершенно дурацкое задание, глупое до невозможности? Да еще как организовал — в девять часов утра, на другой день после похорон Мухина, до отъезда московского начальства, как будто идея праздника не могла подождать денек-другой, пока не улягутся страсти!
Вот вам и Зейнара Гулина!..
Джина на верхней ступеньке повела ушами, дернула хвостом и подтянула лапы.
— Ты что? — рассеянно спросила Инна и оглянулась.
Джина настороженными желтыми глазами смотрела на нее.
— Что?..
Какой-то приглушенный шум потряс и парализовал ее, как прикосновение к виску холодного пистолетного дула, пахнущего смертью и ружейным маслом.
Шумели на крыльце, очень близко.
Ну, вот и все. Пришли ее убивать — как быстро. Она не думала, что так быстро.
Джина потянулась и стала грациозно спускаться по лестнице. Инна проводила глазами изящную спину.