Александр Ястребов в телевизоре повел лобастой башкой, отвернулся от камеры.
Комментатор все бормотал, но и без его бормотаний Инне все стало ясно.
Вот он — будущий король, который «да здравствует!», который заменит того, что недавно умер. Потому и вице-премьер рядом с ним, да не просто какой-нибудь, а «самый-самый», чтобы всем сразу было видно, за кем та самая вожделенная, желанная «поддержка Кремля», практически пропуск в рай.
Все решено. Ни Якушев, ни Хруст скорее всего изменить ничего не смогут, как бы им этого ни хотелось — не видать им губернаторского трона. Пока они совещались — каждый со своими, — да собирались с силами, да заседали, да решали, все уже сделалось. Они еще только лестницы налаживать собрались, чтобы на трон забраться, кто быстрее и сноровистей, а над троном-то уже откуда ни возьмись появился вертолет, так сказать. С вертолета на трон попасть куда как проще, чем по лестнице карабкаться!
Инна потерла загоревшееся лицо и вытащила из ушей серьги, которые вдруг стали ей мешать. Бриллианты хищно полыхнули под электрическим светом.
Конечно, есть еще некое действо под названием «демократические выборы». В том смысле, что неизвестно, кого «выберет народ», за кого он проголосует, кому «окажет доверие».
На этот счет и существуют технологии, называемые политическими, суть которых сводится к тому, что возвести на трон можно кого угодно, если возводить по правилам и если для этого есть необходимое количество денег.
Это не хорошо и не плохо. Это — закон.
Инна все терла лицо.
Странно, что она не знала раньше. Странно, что в прессу не просочилось никаких слухов. Странно, что она вообще никак не соотнесла этого Ястребова, известного всем, и того, который спал в ее кровати, свесив до ковра загорелую волосатую руку.
Странно, что и об этом Ястребове она почти ничего не знала — не встречала в администрации президента и на каких-нибудь судьбоносных мероприятиях, и в край он никогда не приезжал, его деловые интересы простирались значительно севернее и западнее Белоярска.
Значит… значит, скорее всего теперь ей придется искать другую работу.
Осип Савельич умрет от смеха.
Телефон зазвонил так неожиданно громко, что Инна подскочила на диване, чуть не своротив со столика пузатый бокал. Кажется, нервы истончились до ниточек за сегодняшний вечер.
— Слушаю.
— Хотел сказать, Инна Васильевна, что ты очки темные в машине оставила.
Осип, собственной персоной.
— Какие темные очки?
— Свои. Завтра станешь искать, а они в машине.
— Осип Савельич, — сказала Инна с умеренной досадой, — я темные очки стану искать в мае месяце. До этого они мне точно не понадобятся. Ты зачем звонишь?