А потом они дали два пробных выстрела, и Нинок визжала от восторга, и долгое эхо перекатывалось в горах.
– Только русский еврей может водить дружбу с этим гитлером Аарно, – гневается старуха Эдна.
Старухе Эдне разрешается говорить в лицо человеку любые гадости. Она как шутиха при королеве, с той лишь разницей, что она одновременно и шутиха и королева.
– Веди себя достойно, Эдна, а не как Ента, – высовывается в окно трейлера подневольное лицо Ховарда с роскошными буденновскими, как будто припорошенными мукой усами.
– Начинается, начинается, – разгоняется для атаки старуха Эдна. – Что там по Пятому каналу, шлимазл, опять эти кровавые драки ниггеров, переключика лучше на Седьмой, там сегодня играют янки.
– Не переходи на личности, Эдна, – отбивается интеллигентный Ховард. – Предмет дискуссии – ментальность русского еврея…
– Да, да, ментальность. Ты лучше сходи на Брайтон-Бич. Они напиваются в ресторанах и бьют друг друга по морде, как ниггеры на ринге. Мало того, у них, оказывается, есть своя мафия.
Трейлер старухи Эдны похож на версальский дворец с изумрудной лужайкой и круглой тюльпанной клумбой посередине. Проходя мимо вечерами, они видели в окне позолоченную раму картины в сполохах TV. Старуха никого не впускала: гостеприимство оказывалось исключительно на лужайке.
Старуха Эдна была для него как учебник английского языка с топиками для заучивания наизусть. Она говорила с бруклинским акцентом, но грамматически безупречно. Правда, речи ее отличала фрагментарность, как будто она цитировала собственные записные книжки.
– Мы знали, что такое маггинг[68]? Мы слова-то такого не знали. А потом ганеф[69] Ля Гардия назвал сюда пуэрториканцев, чтоб они голосовали за него. Э-х-х… Нью-Йорк – это же был парадайз. Никто никого не трогал, фе. Жизнь – это сон. Э-х-х. Тебе приснился хороший сон – повезло. Дурной – не повезло. Мне приснился хороший сон.
– Ховард, кто выигрывает, янки или Атланта? Ты что, заснул там, Ховард? Вот человек. He dasnt give a damn[70].
– Янки, янки ведут, – доносится из глубины.
– Hell with them[71].
– Моя мама. Э-х-х… У меня была бриллиантовая мама. Пекарь, лекарь, кук. Какие выпекала халы по субботам. Какие халы! Э-х-х… В семьдесят лет впервые в жизни пошла к врачу. «Рахиль, у вас рак». – «Hell with them». Прожила до девяносто пяти. На девяносто шестом звонят мне из санатория «Конкорд»: «Только что ваша мама скушала большой хот-дог. Короче, ваша мама подавилась хот-догом». Приезжаю. «She is gone»[72].
– Ховард, сколько очков у янки? Ты что, заснул там, Ховард?