Он не хотел отказывать. Мать не войдет ночью в его комнату, но утром, как обычно, принесет чашку чая, наполовину расплескавшегося по блюдцу, и покрытую налетом сахарницу с воткнутой мокрой ложкой. Мать не станет его осуждать, потом, может, даже не упомянет, что обнаружила сына в постели с девушкой. Она, наверное, просто будет потрясена и ужасно смущена, широко раскроет глаза, поднесет руку к поджатым губам… Он такого не вынесет. Это будет уже чересчур.
— Я хотел бы, чтобы ты осталась, очень хотел бы, но, думаю, еще не время. — Филипп не знал Сенту, но приготовился к немедленной сцене, гневу или, возможно, слезам.
А она одарила его сияющей улыбкой, взяла его лицо в ладони и оставила на губах крошечный поцелуй — удивительно. Через секунду Сента уже стояла на полу. Встряхнув головой и проводя по волосам пальцами, она сказала:
— Это не важно. Мы можем пойти ко мне.
— У тебя есть свой дом?
— Конечно. Теперь это и твой дом, Филипп. Понимаешь? Теперь и твой.
В комнате Черил, куда Сента отлучилась на минутку, она переоделась в одежду, в которой, вероятно, пришла утром: длинную широкую черную юбку и длинный свободный свитер, связанный из чего-то такого же серебристого, как и ее волосы. Все эти вещи скрывали ее очертания, как паранджа прячет фигуры мусульманок. На тонких ногах с маленькими лодыжками были черные колготки и черные туфли без каблуков. Вернувшись в комнату Филиппа, Сента заметила стоящую в углу Флору.
— Она так на меня похожа!
Филипп вспомнил, что, забирая Флору из сада Арнэма, подумал: если он когда-нибудь встретит девушку, похожую на эту статую, то сразу же в нее влюбится. Он посмотрел на Сенту — и увидел сходство. Как часто, когда мы думаем, что один человек похож на другого или, скажем, на чье-то изображение, это сходство вмиг исчезает, стоит сравниваемым оказаться рядом. Но сейчас все было иначе: статуя и Сента были как близнецы, только одна из камня, а другая — из плоти. Филипп даже вздрогнул, словно случилось что-то необыкновенное.
— Да, она на тебя похожа, — он почувствовал, что сказал это очень серьезно. — Как-нибудь я расскажу тебе о ней.
— Да, обязательно. Мне хочется знать о тебе все, Филипп. Каждую мелочь. У нас не должно быть секретов друг от друга. Одевайся, пойдем. Я боюсь кого-нибудь увидеть… ну, твоя маму, сестру, не знаю, кого еще. Просто не хочу никого встретить. Думаю, наш первый вечер должен быть чем-то вроде таинства, правда?
Прежде чем они вышли из дома, дождь прекратился. На улице, залитой водой, показалось заходящее солнце. Все лужи и широкие ручьи блестели, будто покрытые золотом. Сента какое-то время не решалась переступить порог, словно собиралась с силами, чтобы нырнуть. Наверное, так оно и было, ведь мостовая практически превратилась в дно мелкой реки. Оказавшись в машине, Сента сделала глубокий вдох и выдохнула с облегчением — или просто от счастья. Филипп сел рядом, и они поцеловались.