— Вот примерно на такой улице я подобрал тебя этой весной, — сказал Микки. — Ты лежал без движения у мусорных баков, почти совсем обесточенный, и к тебе подбирались уборщики, чтобы закинуть тебя в грузовик и отправить в переплавку. Я дал каждому по пять баксов и отвёз тебя к себе Я должен был сделать прибор для лечения импотенции, а ничего подходящего у меня под руками не было. И я решил сделать прибор из робота…
— Значит, до встречи с тобой я был бродягой?
— Скорее всего. Ты был весь разлажен, и из-за этого, наверно, твои прежние хозяева отказались от тебя. Ты бродил по улицам, пока в тебе ещё оставалась энергия, а потом упал и остался лежать. Я заблокировал твою глубокую память, поскольку в таком случае с тобой возникли бы лишние проблемы. Неизвестно было, как бы ты повёл себя, останься ты в своей электронной душе тем, кем был. Я оставил только поверхностную, рациональную память, которая учитывает только необходимый минимум житейского опыта, включая знание человеческой речи и элементарных понятий.
— То-то я ничего не помню из того, что со мной было раньше! — воскликнул Пип. — Я ведь думал, что я только что сделанный, привезён с завода!
— Нет, Пип, на нового робота у меня не было денег. Но ты и так хоть куда. Я заменил в тебе многие старые детали и теперь ты проживёшь долго, тем более со своим штырём.
На свет фонаря, шаркая, вышел скрипящий, скрюченный, уже почти совсем без кожи робот и, обращаясь к Микки, заговорил гнусаво:
— Даю в переднюю дырку и в заднюю! Беру в рот! Что хочет джентльмен? Всё сделаю за пять центов! — Он наклонился, демонстрируя дыру между измятых металлических ягодиц. — За пять центов, сэр!
Приятели обошли его. Пип едва сдержался, чтоб не дать проституту пинка.
— Лучше уж быть бродягой, чем вот таким, — сказал он.
— Впрочем, если хочешь, я могу разблокировать твою память, — проговорил Микки. — Ты вспомнишь прежнего хозяина, своих друзей и врагов, вспомнишь дело, которым занимался. Но это может нанести ущерб твоему лекарскому умению. Ты уже не сможешь так быстро и ловко лечить от импотенции.
Пип не ответил. Он молча вышагивал рядом с Микки, обдумывая услышанное, и на его лице, закрытом дурашливой улыбающейся маской, ничего не отражалось.
Лишь минут через десять он сказал:
— Не надо её разблокировать. Я хочу остаться Пипом, который лечит от импотенции, и чтобы ты был моим хозяином.
— Это правильно, — Микки улыбнулся. — Тем более я на себе убедился, какой ты потрясающий лекарь. Знаешь, я снова хочу потрахаться. Просто невероятно! У меня даже в лучшие годы член так не стоял, как в эту ночь!