Разве я так много просил?
Прости…
Рука к руке
Через далекий путь
Рука к руке
Рук не соприкоснуть
Вот я опять что-то говорю… Зачем? Кому? Разве кто-то поймет?
— Знаете, я не верю в бога. Я не умею молиться. Но одну молитву я все же знаю наизусть. Молитву моей возлюбленной. Молитву в стиле blues.
Amen… Гортанный колокол
Излился в бездонное небо
Разбился в бездомной полночи
Ересь… Любовь… Все — небыль…
Из полыни да из ветра
Сплети мне венок
Венок горький, венок погребальный…
Боги, боги, которых нет, как слова-то к месту…
Ты укрой меня воздухом,
Вспыхни надо мной солнцем в небе
Научи меня жить без Тебя…
Я ни в чем не виноват перед Тобой
Отпусти меня…
Она поднимает глаза, и наши взгляды встречаются — через полумрак зала, через ряды кресел… Это невозможно — но есть день, когда преступаются все грани…
Словно струна…
Так вот, милая…
Зачем, Странник?
Я люблю Вас…
Это не повод.
Не повод — для чего?
Так распинаться на сцене, делать из всего жизненную трагедию.
Я не делаю — так есть. Простите. Я так и не научился просто любить.
Он тормошит ее за плечи, потом притягивает к себе и она прячет голову у него на груди.
Струна тянется. Оборот колка, еще один…
Нет!
Милая, пожалейте меня.
Отпусти меня, девочка…
Она поворачивает голову ко мне.
Я тебя не держу. Иди куда хочешь…
Перехватывает сердце.
От-пус-ти!
Он чуть ли не силком прижимает ее к себе.
Струна не выдерживает.
Воздуха! Воздуха! Мне душно, я задыхаюсь! Воздуха!
Мне кажется, я кричу, но губы отказываются что-либо произносить.
Зал вдруг меркнет передо мной и сразу же вспыхивает маревом огней. Крыша… Что это? Я смотрю вверх?… А где же небо…
Воздуха…
Губ — не разомкнуть.
Воздуха!
В последний миг, будто в насмешку, губы выталкивают, словно забыв русский:
Aire…[1]
В последний миг… Перед чем?
Тьма накрывает меня, милосердно спасая от ответа…
Эпилог
…21 января 2003 года, в возрасте 21 года, во время выступления на сцене Центрального Дома Художника, от сердечного приступа скончался… большей части фэндома известный под именем Странник…
…Свою гитару и весь свой архив он завещал своей возлюбленной…
Не слишком ли рано сейчас пишут завещания?
Из заметки в одном из журналов
Постскриптум
Спустя пару лет, в тот же самый день двадцать первого января на одно из кладбищ в окрестностях Москвы приедет смуглая черноволосая девушка лет двадцати шести. Переговорив с охранником, она отправится в один из самых удаленных уголков кладбища, и после недолгих поисков найдет могилу, на памятнике которой не будет ни имени, ни дат, только летящий росчерк: трижды изломанная линия, перечеркнутая другой так, как иногда горизонт перечеркивает дорогу.