Непонятная робость сковала нас, и мы вели себя как подростки на первом свидании. Внешне все выглядело невинно, как будто встретились старые знакомые или коллеги и еду на деловую встречу. Сев в поезд, мы рассеянно листали журналы и перекидывались ничего не значащими фразами об общие знакомых, предстоящих экзаменах и бизнес-школе. Я даже узнала, в какой гостинице Матвей решил остановиться. В какой-то момент я повернулась к нему и спросила:
— А где ты будешь жить?
— С тобой в номере, — как само собой разумеющееся, ответил он.
Я внутренне замерла и наконец-то осознала, какую игру я затеяла. Но отступать было поздно и некуда. Пока я мучилась сомнениями, мы успели доехать до центра и дойти до гостиницы. Заполнив необходимые бумаги, мы зашли в номер. Бросив меня на кровать, Матвей начал меня целовать, но я, все еще мучаясь собственными комплексами, вывернулась. Как ни парадоксально, но чем больше чего-то ждешь, тем активнее делаешь все, чтобы этого не произошло. Не понимая, как переступить черту, что отделяет влечение от близости, мы, взглянув друг на друга, пошли гулять по городу.
1903
Мы гуляли по вечернему Петербургу, похожему на акварельную декорацию. Прозрачный воздух, изящество зданий и игривая беседа — ничего не дышало соблазнением, а, наоборот, настраивало на легкий флирт. Я корила себя за богатое воображение: почему я решила, что все должно случиться именно в эту встречу?
— Варвара Васильевна, — обратился ко мне Марк, — а не посмотреть ли нам на Петербург с высоты птичьего полета?
— Вы предлагаете превратиться в птиц?
— Нет, я предлагаю взлететь на колоннаду Исаакиевского >собора и посмотреть на город.
2003
Он держал меня в объятиях, пока я не успокоилась. И лишь придя в себя, я увидела, что он еще не готов или желание ушло. Матвей все продолжал меня целовать. «Может, это какая то изощренная пытка», — подумала я и вопросительно посмотрела на Матвея.
— Я слишком долго тебя ждал, слишком долго хотел, — смущенно прошептал Матвей.
Я могла бы поласкать его руками, могла поцеловать ею или взять пригоршню льда и оживить ею поникшую плоть. Но все эти действия тут же разрушили бы образ невинной и неопытной девочки. Я просто нежно вздохнула и прошептала:
— Что это было? В какой-то момент я перестала понимать что происходит. Я куда-то улетела. Как ты это сделал?
Матвей лишь улыбнулся и еще сильнее сжал меня в объятиях.
— Милая моя девочка, ты настолько чувственная и спонтанная, я теряю рассудок. — Он нежно потрепал меня по волосам, и я, свернувшись калачиком, подумала: «Пусть все идет как идет. Я не буду предпринимать никаких действий». И с этой мыслью я уснула.