Овладел. - Вильда подумала об этом буднично, без обычного для мыслей такого рода раздражения. Возможно, ей помогали сейчас физические усилия, с которыми связан бег на лыжах, да и морозный воздух приятно холодил щеки и лоб, не давая впасть в гнев или поддаться накатывающей по временам, но бессильной пока перед мужеством ее сердца, истерике. - Овладел...
Ну, что ж, это была истинная правда: семь месяцев назад Вильда стала женщиной. То есть, технически именно так, и физиологически, разумеется, тоже. Но, тем не менее, обстоятельства их первой брачной ночи и тех немногочисленных последовавших за ней ночей, когда фрау Шаунбург оказывалась в одной постели со своим мужем, оставляли большой простор для спекуляций самого широкого толка. К сожалению, справляться с упавшим на нее, как обвал в горах, разочарованием и недоумением приходилось своими силами. Посоветоваться было не с кем, некому даже просто пожаловаться, а в книгах ответа на мучавшие ее вопросы не находилось, не считая, быть может, одного лишь Мопассана. Однако Вильда не склонна была считать, что Баст ей изменяет. Что-то подсказывало - это не так. Но, тогда, что? Что, во имя всех святых, превращало милого, в общем-то, человека в холодную бездушную машину для пенетрации[19].
"Хм...", - она даже улыбнулась мысленно и чуть-чуть покраснела, - "очень точное слово", но на самом деле Вильде было не до смеха.
Вот и вчера. Баст появился дома совершенно неожиданно, не взяв на себя труд, ни телеграмму послать, ни позвонить, хотя в замок уже несколько лет, как был проведен телефонный кабель. Но это уже сущие пустяки, поскольку его поведение можно было объяснить желанием сделать ей сюрприз. Сюрприз удался. После трех недель разлуки, когда не знаешь, то ли радоваться, что господина фон Шаунбурга носит, Бог знает, где, то ли горевать, он возникает вдруг на пороге дома, пахнущий коньяком, сигарным дымом и кельнской водой, улыбается, как какой-нибудь кино-американец, смеется, видя ее изумление при виде оранжерейной розы, и... И ничего. Он хороший друг, когда и если рядом. Он заботливый супруг, в тех немногих эпизодах, где и когда ему дано это продемонстрировать, но сегодня ночью он был с ней также бездушно холоден, как и всегда. И, как всегда, ей не удалось "настроиться", потому что даже то малое, что осталось у Вильды от вспыхнувшей два года назад страсти, исчезало в присутствии этой выверенной техничности. Говоря откровенно, сегодня ночью, Баст ее в очередной раз изнасиловал, но на него даже обижаться было глупо: ведь сам он от этого, судя по всему, тоже не получал ровным счетом никакого удовольствия. Он просто выполнял супружеский долг так, как понимал, и то, что Вильда до сих пор не забеременела, было всего лишь вопросом статистики. Во всяком случае, так объяснил ей сам Баст, не стеснявшийся обсуждать с Вильдой самые тонкие вопросы физиологии, но никогда не говоривший с ней на тему их личных - душевных - отношений.