— Пойдем, Тирон, — сказал я. — Ты будешь Феликсом, или Хрестом, или кем угодно еще — рабом, который шел по правую руку от господина и был ближе всех к засаде.
— Ты думаешь, это разумно, господин?
— Сохраняй спокойствие, Тирон, и подыгрывай.
Мы шли рука об руку вниз по улице. Увиденный с угла зрения жертвы узкий тупик не предвещал ничего зловещего; ночью, даже при полной луне, на этом месте не было ничего, кроме невидимой, черной дыры. Проходя мимо, я смотрел прямо перед собой; краешком глаза я успел уловить какое-то шевеление, но было уже поздно. Немой мальчик без предупреждения выскочил нам за спину, схватил за плечо Тирона и оттолкнул его в сторону. Он проделал это дважды: сначала слева, потом справа: двое убийц отшвыривают в сторону рабов. Во второй раз Тирон оттолкнул его прочь.
Я начал было поворачиваться, но Эко надавил мне на плечи, давая понять, что я должен оставаться на месте. Он заломил мои руки за спину, чтобы я не мог пошевельнуться. Хлопнув меня по руке, он отскочил и разыграл новую роль: натянув на лицо капюшон, крепко сжимая нож, прихрамывая, он вырос передо мной. Схватив меня за подбородок и посмотрев мне прямо в лицо, он занес и опустил кинжал, рассекая пустой воздух.
— Куда? — спросил я. — Куда он нанес первый удар?
Он легонько стукнул меня в грудь между ключицей и соском, как раз над самым сердцем. Я не задумываясь прикоснулся к этому месту. Эко кивнул; лицо его оставалось скрыто под капюшоном. Он показал на кровавый след, оставленный на двери.
— Значит, Секст каким-то образом вырвался?
Мальчик покачал головой и изобразил падение.
— Его сбили с ног? — Кивок. — И он нашел в себе силы подползти к двери…
Эко опять покачал головой и показал на то место, где лежал старик. Он подошел к воображаемому телу и принялся со злостью пинать его ногами, издавая нечленораздельные, гортанные звуки. Он сопел, кашлял и — внезапно я почувствовал себя дурно — подражал чужому хохоту.
— Он находился здесь, — сказал я, занимая свое место у ног мальчика. — Потрясенный, напуганный, истекающий кровью. Они погнали его вперед, пиная его ногами, осыпая его ругательствами и насмешками, хохоча. Он потянулся и дотронулся до двери.
Второй раз за утро я получил по носу: дверь вздрогнула и со скрипом отворилась.
— Чем это вы здесь занимаетесь? — Это была старуха. — Вы не имеете права…
При виде ее Эко застыл на месте.
— Продолжай, — сказал я. — Не обращай на нее внимания. Продолжай. Секст Росций упал, потом прислонился к двери. Что дальше?
Мальчик вновь захромал и направился ко мне: войдя в роль, он обеими руками вцепился в мою тогу, чтобы буквально отшвырнуть меня на середину улицы. Хромая, он стремительно подскочил к распростертому на земле призраку и снова принялся бить его ногами, с каждым шагом понемногу продвигаясь вперед, пока не остановился прямо над кровавым пятном на мостовой. Жестикулируя, он изобразил присутствие с обеих сторон своих призрачных товарищей.