Но она даровала мне свою любовь так непосредственно! Ее нетронутое тело отдалось мне так легко! Ничего больше неясного, смутного, преступного не веяло вокруг этого лица, так неожиданно обнаженного. Чистота совсем нового сердца, цветок до сих пор чистой плоти, сияние существа, стоящего на пороге жизни, все это — что, несомненно, и есть истинная загадочность — все это казалось мне тогда бесполезным.
Что было мне нужно, — я хорошо понимаю, — так это плохая литература.
А таким товаром девицы из ночных заведений и дамы из общества торговали умело.
Однажды вечером тем не менее их помощь ускользнула.
Я уже не помню, почему жена одного американского экспортера не могла провести со мной ночь у себя дома, как это было условлено. То ли муж ее вернулся из путешествия по Китаю раньше, чем она ожидала, то ли прибытие английской канонерки, капитан которой был очень молод и красив, стали главной причиной этого неожиданного отказа? Впрочем, неважно.
Итак, я вынужден был попытать счастья в ночных заведениях. Но из одного из них я бежал, так как там был Боб: молчаливый договор заставлял уступать место прибывшему первым. В другом я уже знал всех поголовно, в третьем все девочки были заняты. В последнем я уже оказался слишком пьян и мои буйные выходки испугали всех вплоть до русских девиц, обслуживающих бар, которые, к слову сказать, привыкли к развязным мужчинам.
Но мне было необходимо общество женщины. Алкоголь разжигал эту потребность.
Не имея никого в своем распоряжении, я вспомнил о Флоранс.
В то время как нанятый автомобиль вез меня к набережной реки, к отелю, в котором жили метиска и сэр Арчибальд, я вспомнил о боязливых предостережениях, сэра Арчибальда. Я даже вспомнил его слова: „Ван Бек хочет проверить. Он не тот человек, который покупает вслепую".
Но если память моя была в порядке, то до меня не доходило, что эти слова должны были бы удержать меня.
„Поскольку приходится выслушивать болтунов и трусов, — сказал я себе, — становишься похожим на них!"
Это была единственная мысль, на которую оказалась способна моя помутившаяся от опьянения голова.
Однако верное объяснение нетрудно было найти.
Пока я не испытывал никакого желания увидеть Флоранс, опасение ее отца я считал разумным. Оно показалось мне абсурдным с той минуты, как вследствие неудачной охоты метиска стала для меня необходимой компенсацией.
„Ван Бек… Ван Бек…" — шептал я, пожимая плечами.
Я был уже в том состоянии, когда, жестикулируя, разговариваешь сам с собой.
„Ван Бек все же не китайский император! И даже китайский император не сможет мне помешать закончить эту ночь с Флоранс! Она меня любит, и слишком долго я оставлял ее без внимания".