В раннем детстве я был твердо уверен, что где-то рядом есть другой хороший мир, в котором живет еще один Юрик Стрелков. Он такой же, как я, маленький мальчик, но всё ему достается легко. Его не ругают родители, не ставят в угол за непослушание, а наоборот, покупают всяческие игрушки, мороженое, велосипед и конфеты «Кара-Кум». Мир этот за тонкой невидимой стеной. Иногда я попадал туда, и в моей жизни начинался праздник. Правда, ненадолго. Вскоре всё опять возвращалось на свои места, и оставался лишь горький осадок от невозможности остаться в этом мире навсегда.
Уже повзрослев, я пытался иногда представить, как могла сложиться судьба того Юрика. Я почему-то был уверен, что она не слишком отличается от моей. Линия ее протянулась в тех же координатных осях. Мы, без сомнения, решали одинаковую задачу из учебника жизни, только результат получили разный. И никак я не мог понять: почему он счастлив, а я нет?
— Эй, есть кто?
Я поставил чашку на стол. Нигде нет покоя!
В прихожей, естественно, стоял Валера. Улыбка, не в силах удержаться на его лице, рвалась мне навстречу.
— Смотрю, дверь открыта, — ничуть не смутился он. — Дай, думаю, проверю.
Я молча достаю пачку сигарет. Валера с готовностью вытаскивает сразу две штуки. Одна попадает в рот, другая за ухо. Про запас, надо полагать.
Валера нисколько не изменился. Растянутое трико неопределённого цвета пузырится на коленях. Синяя динамовская майка с трудом прикрывает шарообразный живот. И нога в гипсе… Загадка природы. Если завтра всё рухнет в тартарары, он как ни в чем не бывало придет на край пропасти и сделает свою утреннюю разминку. А потом, небрежно опираясь на костыль, плюнет в бездонную яму. Сосед Валера Обыкновенный. В списке физических констант он бы занял достойное место. К примеру, сразу за постоянной Планка…
— А где Алиса Витальна? — Валера осторожно заглядывает мне через плечо. Жены он почему-то побаивается.
— На работе.
— Это хорошо. — Он облегченно отодвигает меня в сторону. — Я ведь как думаю: экономия получится в государственном масштабе просто дурная. И кто ж такое придумал, а?
— Ты о чем?
Не иначе пришел тридцать рублей одолжить.
— Как о чем? Ёлы-палы, я ведь новую жизнь начинаю. Глянь…
Он торжественно отставляет костыли и, глубоко вдохнув, медленно поднимается к потолку. Загипсованная нога нелепо болтается в воздухе.
— Красиво?
— Впечатляет, — соглашаюсь я. — Вылитый Дэвид Копперфилд. Осторожно, люстру не задень.
— Вот! — Валера торжествующе погрозил пальцем неведомому оппоненту. — А некоторые не верили. Два дня тренировался. Чуть в окно не выпал. Невесомость — это сила! Я теперь за нашего президента и в огонь, и в воду. Мне теперь всё нипочем. Я и Зойке так сказал. Всё, говорю, хватит. Новая, понимаешь, жизнь начинается. И никаких разговоров. Категорически…