Полковник трубочку поднял, внимательно выслушал то, что ему было сказано, собрал на лбу складки, глянул исподлобья на Гетьмана и, тяжело вздохнув, быстро свернул допрос.
Звонок был по внутренней связи, отметил Гетьман, вопросов полковник позвонившему не задавал, а это значило, что звонил начальник, а начальников в областном управлении у полковника было не слишком много. Из этого следовало, что либо кто-то из областных генералов был заинтересован в свободных передвижениях капитана Гетьмана, либо у Серого были очень веские аргументы в разговоре с этими самыми генералами.
Серый, кстати, дожидался выхода Влада из областного управления. Прогуливался по скверу Победы, прикрывшись от дождя громадным зонтом.
Кроха, с рукой на перевязи и в длинном кожаном плаще, маячил на углу Совнаркомовской и Мироносицкой. Увидев Влада, бросился к нему и пригласил на собеседование к Серому.
Капустяну, молча следовавшему за Владом, Кроха улыбнулся и протянул левую, не пострадавшую при вчерашнем знакомстве, руку:
– Ты чем занимался?
– Рот закрыл, – буркнул Влад. – А ты, лейтенант, даже и не открывай. Иди и молчи.
Лейтенант вздохнул.
– Твоя машина где? – через плечо спросил Влад, когда они перешли через дорогу.
– Возле оперного.
– Иди и жди. Молча, – напомнил Влад. – А ты, Кроха, если сейчас за ним попрешься, получишь от меня пулю в задницу.
Кроха хотел что-то ответить, но рассмотрел выражение лица Влада и сник. А заметив, что Серый идет к ним навстречу, совсем погрустнел.
– Мне куда? – спросил Кроха у Серого.
– В машину, – ответил Серый. – Если что – я позвоню.
– Ага, – кивнул Кроха. – Я в машину...
Серый чуть приподнял зонт, словно собираясь предложить мокнущему Владу укрытие, но промолчал.
– Кто знал, что я занимаюсь этим делом? – спросил Влад.
Лучше, конечно, смотрелась бы эта сцена по-другому. Удар с правой, Серый отлетает, взмахнув полами своего шикарного серого пальто, падает в лужу, а Влад наклоняется над ним, сгребает лацкан в кулак и спрашивает: «Кто знал, что я занимаюсь этим делом?»
Смотрелось бы лучше. Но Влад не стал экспериментировать. Он просто спросил.
– А я тебя предупреждал, – сказал Серый. – Специально позвонил. Кто-то из ваших ссучился. Иначе – никак.
– Ты себя слышишь? – закипая, спросил Влад. – Слышишь ту фигню, которую сейчас несешь? Маньяк-одиночка подкупил кого-то из ментов? Ты меня за идиота держишь? Позавчера вечером я согласился. Знали об этом трое – киевский гость, подполковник Осокин и ты. К ночи круг расширился на твоего водителя и Кроху.
– И циркачей, – напомнил Серый.
– И циркачей, – согласился Влад. – Только я им не представлялся. И в клубе я тоже не называл ни имени, ни фамилии. Тем более, адреса. Утром мы едем к СИЗО и нас уже ждут. Ты мне рассказываешь, что это меня хотели убрать, но по всему выходит, что тебя. И не иначе. А вот этой ночью пришли уже по мою душу. При этом обо мне уже знали цыгане, которые очень хотели сегодня утром со мной пообщаться. Без тебя, заметь. А это значит, что информация у них не из ментовки, там о твоем участии в деле ничего, насколько я знаю, не ведают. И ночью кто-то убивает моих соседей. Бессмысленно, между прочим. Мне предупреждение? О чем? Чтобы я отошел от дела? Или чтобы не водился с тобой?