закончится.
Она старалась не поддаваться грусти, для грусти у нее будет еще предостаточно времени.
А сейчас время для радости. Для общения. Роунэн знал, что они расстаются, и его бдительность была ослаблена.
Шошана взглянула на Роунэна, лежащего на песке рядом с ней.
Она была уверена: он краем глаза видит, что она наблюдает за ним, и, возможно, даже радуется этому.
Она протянула руку и положила ладонь ему на спину. На мгновение его мышцы напряглись, и она подумала, что он может встать и направиться в коттедж, чтобы соблюсти дистанцию между ними. Возможно, она перестаралась в своей игре.
Но он тут же расслабился и закрыл глаза. Однако она не решалась сделать дальнейший шаг из опасения, что он может отодвинуться, но знала, что он, как и она, понимает: время их общения почти закончилось.
Опускалась ночь, подул холодный ветерок. Шошана почувствовала, что кожа Роунэна, как и ее собственная, стала покрываться мурашками. Волны, набегающие на берег, обдавали их брызгами.
Но ни один из них не захотел что-то менять.
– А мы не могли бы развести сегодня костер? – спросила Шошана. – Прямо тут, на берегу?
Молчание. Внутренняя борьба. Казалось, он не ответит никогда. Она затаила дыхание.
– Пожалуй, – сказал он наконец севшим голосом. – Думаю, могли бы.
Роунэн искоса взглянул на Шошану. Она переоделась в полосатую рубашку и какие-то невероятные широченные холщовые штаны, которые откопала где-то в коттедже. Эти обтрепанные штаны со шнуровкой спереди делали ее похожей на очаровательного сорванца.
Она неуловимо изменилась после эпизода с серфингом, держалась как-то по-другому, обрела уверенность в себе. Он был рад, что способствовал этому.
Глядя на нее, на ее вздернутый подбородок, решительный взгляд и походку, он понимал, что она останется такой и никогда не выйдет замуж по расчету или в угоду кому-то.
Сегодня, в последнюю ночь их совместного пребывания на острове, он ослабит свой самоконтроль. Чуть-чуть, только в пределах необходимого.
Необходимого для чего? – спросил он себя.
Для того, чтобы помнить ее тогда, когда он отпустит ее, когда ее больше не будет рядом, когда он осознает, что, вероятно, никогда больше ее не увидит.
Но сегодня у него будет неповторимая ночь! Они вдвоем, костер, ее смех, отблеск огня на ее коже, сияние ее глаз, перед которым меркнет блеск звезд.
В наступающей темноте они принесли дрова на берег, а когда на небе зажглись звезды, жарили рыбу на шампурах, вспоминали приключения Шошаны на воде, смеялись.
Завтра все закончится. А сегодня он не собирался быть солдатом. Он собирался быть мужчиной.