Выскочив навстречу псевдоянычарам, я залепила одному из них ногой в пах, и по инерции свалила другого с ног, правда при этом растянулась сама.
Девушки не растерялись. Я вспомнила (все из того же пресловутого украденного досье), что Галья служила в армии, а Шарон проходила спецподготовку. Они легко высвободились и замолотили по опешившим бандитам так, что любо-дорого было смотреть: статные, высокие красавицы, ростом под метр восемьдесят, лихо обрабатывали опереточных янычар в слепящем свете люминесцентных ламп.
А я, тем временем, разрезала путы на прочих.
Глинский, не теряя времени, схватил свой кодак и защелкал затвором. Девушки, освобожденные от веревок, побежали к своей одежде и неизвестно, от чего они больше спасались – от разбойников или от фотоаппарата Глинского.
– Хватит, отпустите, мы только пошутили!!!
И тут голос подал Шуман.
– Пошутили?! Да я вас в порошок сотру! Да я на вас полицию натравлю! Да я…
Он заглотнул много воздуха и закашлялся. Гарвиц подскочил и стал бить его по спине, при этом уговаривая:
– Успокойтесь, господин Шуман, все в порядке, все окончилось благополучно… Никто не пострадал…
– Я требую удовлетворения за нанесенный мне моральный и физический ущерб, – вдруг сказала Галья, тряхнув волосами.
– Мы просто обязаны рассказать о том, что здесь произошло! – вторила ей неразлучная подружка Ширли.
– Послушайте, – у «предводителя янычар» прорезался дар речи, – мы съемочная группа. Частная студия, снимаем приключенческий фильм, и просто не могли удержаться от соблазна немного подурачиться. Вообще-то, мы тоже из России, услышали русскую речь – и вот…
Я не могла дальше молчать.
– Ах, русская речь?! – закричала я. – Значит, если русские, так нас можно хватать, а потом продавать в гарем к султану?!
– Бог с вами, в Турции уже сто лет как нет султанов… – попробовал оправдаться очкастый янычар. Но я не дала ему себя перебить:
– А вот это ты в суде расскажешь! Будешь нам пожизненые страховки платить! Всем! – тут я услышала, как Рики тихонько спрашивает, о чем я, собственно говоря, кричу. Действительно, мы с янычаром общались на великом и могучем. Неужели и Рики он посчитал русской? Наследием университета «Дружбы народов», что ли? Впрочем, наша эфиопочка над этим особо не задумывалась.
– Позвольте мне… – вдруг вмешался Элиэзер Гарвиц со своей вечно приклеенной улыбкой на устах. – Я понимаю, с девушками поступили нехорошо, но не надо шума. Каждая из вас получит хороший подарок при возвращении домой. Наши замечательные фотокоры уже сделали прекрасные снимки…
– Кстати о снимках, – вмешался Шуман. – Немедленно засвети пленку, на которую ты снимал весь этот бардак!