– Больше ничего? – без особой надежды поинтересовался следователь.
– Есть еще парочка смазанных отпечатков, но они довольно старые, сказал Рони с сожалением. – Идентифицировать невозможно.
Борнштейн повернулся к второму:
– Что у тебя, Яков?
– Частицы черной лайки под ногтями убитого, – откликнулся тот. – Можно предположить, что убийца был в перчатках.
– Почему «был»? – буркнул следователь. – Почему не «была»?
Вот только быть заподозренной в убийстве мне и не хватало для полного счастья! Я собралась выдать гневную тираду и даже открыла рот.
– Я вас не подозреваю, – словно подслушав мои мысли, быстро сказал следователь. – Это так – дурацкая привычка придираться к экспертам… Даа, эстет, – хмыкнул он. – В тонких перчатках и с кухонным ножом. Эстет.
Прибыла скорая. Двое санитаров вынесли тело несчастного психоаналитика. Я почувствовала себя чуть лучше.
– Скажите, Валерия… Вы позволите вас так называть? – обратился ко мне Борнштейн.
Я кивнула.
– Вы всегда так поздно работаете?
– Бывает, – ответила я. – Если много писанины, не успеваю. А откладывать назавтра не хочется.
– Понятно. Значит, когда вы уходили, все прочие офисы в этом здании были закрыты?
– Кроме кабинета доктора Когана.
– Да, конечно. Но вы не сразу заметили, что он открыт, верно? Только после того, как вернулись за… – следователь глянул в свой блокнотик.
– За зонтиком, – подсказала я.
– Совершенно верно, за зонтиком. Так?
– Так. Дверь открывается в другую сторону. Если идти к выходу, свет не виден. Только когда возвращалась, заметила.
– И что же вас заставило войти?
Я пожала плечами.
– Ничего не заставляло, просто одной возвращаться не хотелось. Думала, выйдем вместе.
Следователь Борнштейн некоторое время молча смотрел на меня ничего не выражающими глазами. Пауза затягивалась. Я начала нервничать.
– Что за человек был покойный? – спросил он наконец. – Чем именно занимался? Кто его навещал? Вы ведь работали в одном помещении, наверное, встречали его ежедневно.
– Ну… – я задумалась. – Я все-таки слишком мало его знала. Встречались… Как встречались – здоровались в коридоре. Разговаривали мы всего-то пару раз. В кафе напротив, когда выходили на обеденный перерыв. Ну, а чем он занимался, вы и сами догадываетесь – людей лечил, психозы, неврозы. Мы же в сумасшедшее время живем – в кого ни ткни – невротик. Я ему тоже как-то раз на нервы пожаловалась, а он меня внимательно выслушал и дал почему-то телефон массажистки, говорил, что она – специалист именно по этому виду заболевания, – ну что за чушь я несу, при чем здесь массажистка?