Как только миссис Гардинер удалось поговорить с Элизабет наедине, она не преминула воспользоваться возможностью и предостеречь ее. Откровенно высказав ей все свои соображения по этому поводу, она прибавила:
— Ты слишком разумна, Лиззи, чтобы влюбиться в кого-нибудь только из чувства противоречия, и поэтому я не боюсь говорить открыто. Право же, тебе стоит поостеречься. Против него я ничего не имею: он сразил множество зомби, и будь у него заслуженное состояние, лучшей партии для тебя было бы не найти. Но в нынешних обстоятельствах не позволяй чувствам вскружить тебе голову.
— Дорогая тетушка, это и впрямь серьезно.
— Да, и я надеюсь, что ты так же серьезно к этому отнесешься.
— Что ж, вам не о чем беспокоиться. Я смогу позаботиться о себе и о мистере Уикэме. Он не влюбится в меня, если я сумею уберечь его от этого.
— Элизабет, ты сейчас совсем не серьезна.
— Прошу прощения, я начну снова. Сударыня, я воин. Я выбралась живой из тридцати шести камер Шаолиня и видела свитки Гань Сянь Тань. Я не ищу любви и сейчас вовсе не влюблена в мистера Уикэма, хотя он, безусловно, превосходит всех известных мне мужчин статью, характером и умением обращаться с оружием. Однако я понимаю, как опрометчиво увлекаться тем, кто так отчаянно беден. Я не стану поспешно уверять себя, что нравлюсь ему более остальных. И не буду стремиться к этому, общаясь с ним. Короче говоря, я сделаю все, что в моих силах.
— Быть может, ты постараешься, чтобы он стал бывать здесь пореже? По меньшей мере, не напоминай лишний раз своей матушке о том, чтобы она его пригласила.
— Вы же знаете, мама твердо убеждена, что ее гостям необходимо большое общество. Но, честное слово, я постараюсь вести себя очень осмотрительно, и теперь, надеюсь, вы спокойны на этот счет.
Тетушка заверила ее, что так оно и есть, и, прощаясь, Элизабет поблагодарила ее за дружеское предостережение — удивительный пример того, как совет столь деликатного свойства может быть воспринят безо всякого раздражения.
Вскоре после отъезда Гардинеров и Джейн в Хартфордшир вернулся мистер Коллинз, но поскольку он остановился у Лукасов, то его приезд не причинил больших неудобств миссис Беннет. День свадьбы быстро приближался, и она наконец смирилась с неизбежностью этого события — даже несколько раз довольно сварливым тоном выразила надежду на то, что брак окажется счастливым. Свадьба была назначена на четверг, и в среду мисс Лукас зашла к Беннетам с прощальным визитом. Когда она уже собралась уходить, Элизабет, устыдившись того, с какой нелюбезностью и неохотой ее мать желала мисс Лукас всего доброго, и искренне расчувствовавшись, вышла вместе с ней из комнаты.