Юка невидяще смотрела перед собой, словно перед ее глазами снова разыгрывалась та сцена.
— Я даже подумать не могла, что Марико в положении. Я спросила, кто отец? Она лишь прикрыла глаза. Я завернула ребенка в тряпки и сунула в корзину для мусора. Не хотелось, чтобы кто-то узнал о ее позоре. Я надеялась, что это станет ей уроком и она прекратит шляться.
Эта обычная история сбившейся с пути девушки имела таинственный подтекст, который разжигал интерес Сано.
— Однако на следующий день Марико опять исчезла, — продолжала Юка. — И не сказала ни слова о том, что произошло! Я совершенно случайно узнала, где она, от приказчика в лавке. «Я видел позавчера вашу дочь в Гинзе», — сказал он мне. Хироси-сан ходил туда по делам и задержался допоздна, так что ворота закрыли, и он не смог попасть домой. Он пошел в гостиницу поискать ночлега. В дверях какой-то человек заявил ему, что мест нет. Хироси-сан это показалось странным, — внутри было так тихо, что гостиница казалась пустой. Он заглянул за спину мужчины и увидел сидящую там Марико.
В голове Сано зазвенел колокольчик, предупреждая о возможной зацепке. Он едва удержался, чтобы не перебить Юку вопросами.
— Я так обрадовалась, узнав, где Марико, — рассказывала она. — И стала просить Хироси-сан отвести меня к ней и помочь вернуть домой. Он добрый человек и потому согласился. На следующий день мы вместе отправились к гостинице. Нам навстречу вышел мужчина. «Я пришла забрать дочь, Марико», — сказала я. Он ответил: «Ее здесь нет». Я очень рассердилась, поскольку, только взглянув на него, поняла, что он и есть отец ребенка. «Вы лжете! — закричала я. — Приведите ко мне Марико! Без нее я не уйду». Однако он позвал двух огромных молодчиков и приказал меня выгнать. Они вышвырнули нас с Хироси-сан и предупредили: «Если вернетесь, убьем». И мы с Хироси-сан пошли домой. Я понимала, что Марико связалась с плохими людьми, и хотела ее спасти, но не знала, что делать, к кому обратиться. Оставалось только надеяться, что с ней все будет в порядке. Я молилась, чтобы она вернулась домой.
Юка сидела, опустив голову и глядя в землю.
— Целый год, до прошлой осени, я ждала. Наконец в восьмом месяце на рассвете Марико, шатаясь, вошла в комнату. Она тяжело дышала, словно после долгого бега. На лице виднелись ссадины и синяки. Одежда была порвана и запачкана кровью. От нее пахло дымом. Она не стала рассказывать, что случилось, только припала ко мне и расплакалась.
Прошлая осень… восьмой месяц. События, связанные с этим временем, Сано никогда не забудет. Пожалуй, он мог бы объяснить странное поведение Марико и состояние, в котором она находилась в то утро. Он нахмурился, смутно ощущая, что обстоятельства возвращают его на путь, с которого он сошел, получив письмо с условиями выкупа. Сердце Сано взволнованно забилось, хотя в душе притаилось недоверие.