Это заявление было встречено подавленным молчанием. Рэйко заметила, как ее собственный испуг отразился на лицах Мидори и госпожи Янагисава. Кэйсо-ин подозрительно уставилась на них.
— Ваша радость переполняет меня. — От неудовольствия ее скрипучий голос стал еще противнее. — Вы не хотите ехать?
Женщины заговорили все разом, поскольку госпожа Кэйсо-ин имела огромное влияние на сёгуна, который карал любого, вызвавшего неудовольствие его матери.
— Конечно, я хочу, — сказала Мидори.
— Премного благодарна, что позвали меня, — вторила Рэйко.
— Ваше приглашение для нас большая честь, — поддакнула госпожа Янагисава.
После их неискренних ответов воцарилась тишина.
— Но религиозные обычаи запрещают женщинам подниматься на Фудзи-сан, — нарушила ее Рэйко.
— Ах, нам нет нужды взбираться на гору, — беззаботно отмахнулась Кэйсо-ин. — Мы можем у подножия наслаждаться ее великолепием.
— Быть может, мне не стоит путешествовать в моем положенми? — робко заикнулась Мидори.
— Чепуха. Перемена обстановки будет тебе полезна. К тому же мы поедем всего дней на десять. Младенец подождет, пока ты не вернешься домой.
Мидори беззвучно произнесла:
— Десять дней!
И Рэйко поняла, что она представила себе роды в пути. Госпожа Янагисава взволнованно посмотрела на Рэйко, словно только что получила неожиданный подарок. Рэйко почувствовала, какое удовольствие испытывает эта женщина при мысли об их постоянной близости во время поездки, и у нее упало сердце. Затем госпожа Янагисава перевела взгляд на сад, где Кикуко и Масахиро играли в мяч. На ее лице появилось тревожное выражение.
— Я не могу оставить Кикуко-тян, — сказала она.
— Ты слишком носишься с этим ребенком, — ответила Кэйсо-ин. — Она, в конце концов, должна научиться обходиться без мамы, и чем скорее, тем лучше.
Госпожа Янагисава вцепилась в перила веранды.
— Мой муж…
Рэйко догадывалась, как будет недоставать госпоже Янагисава тайных наблюдений за мужем, а Кэйсо-ин бестактно бросила:
— Твой муж не будет скучать без тебя.
— Но во время поездки нам попадутся незнакомые люди и места. — Голос госпожи Янагисава задрожал от страха, рожденного крайней стыдливостью.
— Весь смысл поездки, чтобы увидеть то, что не увидишь дома, — презрительно хмыкнула Кэйсо-ин.
Мидори и госпожа Янагисава повернулись к Рэйко, на их лицах застыла мольба о спасении. Рэйко не хотела оставлять Масахиро, не хотела оставлять и Сано, и свою детективную работу. Она с ужасом думала о десяти днях, когда госпожа Янагисава будет липнуть к ней, как пиявка, и, возможно, даже попытается напасть на нее. А госпожа Кэйсо-ин несла в себе еще одну опасность. Мать сёгуна обладала ненасытным сексуальным аппетитом, который удовлетворяла как с мужчинами, так и с женщинами. Однажды Кэйсо-ин пыталась заигрывать с Рэйко, которой с большим трудом удалось отказать ей так, чтобы не навлечь гнев сёгуна ни на себя, ни на Сано, и теперь она боялась повторного испытания.