Если существо было подослано, чтобы убить меня, они должны предполагать, что я могу попытаться его убить, или рассмеяться, или заговорить с ним, увещевать его, убедить его в наших общих интересах.
Если оно было подослано, чтобы поговорить со мной, успокоить меня, я мог бы изнасиловать его, сдавливая его тонкую шею. Или я мог бы стать покорным, упасть на четвереньки и молить его о помощи, лизать его ноги, тем самым умоляя его показать, как мне себя вести.
Если они послали его, чтобы совокупиться со мной или манипулировать мной, я мог бы отобрать у него нож и исполосовать свою постель, или я мог бы нежно поцеловать его рот, высасывая кровь из его мягких губ.
Если оно здесь, чтобы отдать себя мне, чтобы я использовал его, то я должен вспомнить, что я от него хочу (я не могу вспомнить), или разобраться, действительно ли я хочу того, чего я хочу, или это оно этого хочет, или это они сделали так, что оно этого «хочет».
Я не знаю, какой ход событий удовлетворит их, какой меня. Любая возможность, кажется, чревата бесчисленными разветвлениями, каждое из которых хуже или лучше, чем предыдущее или следующее за ним.
Я должен решить. Я не знаю, зачем. Я не знаю, каким будет мое следующее действие. Если мной манипулируют, то я не нужен самому себе или им. Если я не нужен, то зачем мною манипулировать?
Оно держит вытянутую руку, предлагая мне жидкость. Я беру ее. Подозрительно теплая. Существо велит мне выпить. Его голос полон нежности, слоги сглажены безусловной любовью.
Мой первый порыв — выплеснуть мензурку на пол.
Я выпиваю ее. Не знаю, почему. Что это было? Что я только что выпил — яд или лекарство? Могла быть обычная вода, ее мне дали, как плацебо, чтобы увеличить мое чувство уязвимости.
Со слабой улыбкой, которая, кажется, создает интимную атмосферу между нами и одновременно нацелена показать им, наблюдающим сквозь дырку в стене, его вновь обретенную силу и победу надо мной, девочка/мальчик доверчиво подходит ко мне и обвивает меня руками с непосредственностью верного любовника. Встав на цыпочки, оно шепчет мне на ухо:
— Ты только что проглотил яд. Он убьет тебя за час. Если ты меня удовлетворишь, я дам тебе противоядие, и ты будешь жить. Возьми нож и отрежь свою правую руку. Тогда я дам тебе противоядие.
Оно говорило, будто вспоминая слова и одновременно насмехаясь над своей речью, открывая мне подлог в своих словах, произнося их.
Я нежно обсасываю мягкую кожу на шее существа. Мое лицо трется о его лицо. Густая слизь — выделения из его пустого глаза — прилипает к моей щеке.
Одной рукой оно мягко поглаживает мою эрекцию, другой вкладывает в мою ладонь рукоятку ножа и сжимает на ней мои пальцы.