- В самом деле? А было ли частью её плана, чтобы Джоанна почти убила её? Чтобы этот электрический шок парализовал её? Спровоцировать бомбардировку? - он начал кричать. - Она не знала, Цезарь! Никто из нас не думал ни о чем кроме того, чтобы попытатся оставить друг друга в живых!
Цезарь кладет руку на грудь Пита, это жест самозащиты и примирения.
- Хорошо, Пит, я верю тебе.
- Хорошо.
Пит отстраняется от Цезаря, оттягивает руки, пропускает их сквозь волосы, путая тщательно уложенные светлые локоны. Он тяжело опускается на спинку стула, потеряв самообладание.
Цезарь выдерживает момент, изучая Пита.
- Что относительно вашего ментора, Хеймитча Эбернети?
Лицо Пита каменеет.
- Я не знаю того, что знал Хеймитч.
- Он мог быть частью заговора?, - спрашивает Цезарь.
- Он никогда не упоминал об этом, - говорит Пит.
Цезарь продолжает давить.
- А что говорит тебе твое сердце?
- Только то, что я не должен был доверять ему, - отвечает Пит. - И это все.
Я не видела Хеймитча с того момента, как атаковала его в планолете, оставив длинную отметину от ногтя на его лице. Я знаю, что ему здесь плохо. В Дискрите 13 строго запрещено любое производство и потребление алкоголя, и даже медицинский спирт в госпитале хранится под замком.
В итоге, Хеймитч находится в вынужденном воздержании, без тайных притонов или сваренных дома смесей, которые облегчили бы его переезд.
Они держат его в уединении, пока он не протрезвеет, поскольку он считается не пригодным для публичного показа.
Меня должна мучить совесть, но я потеряла все
сочувствие к Хэймитчу, когда поняла, как он обманул нас. Я надеюсь, он смотрит передачу Капитолия теперь и видит, что Пит тоже отверг его.
Цезарь гладит плечо Пита.
- Мы можем остановиться прямо сейчас, если ты хочешь.
- Есть что еще обсудить? - сухим тоном спросил Пит.
- Я хотел спросить, что ты думаешь о войне, но если ты слишком расстроен..., - начал Цезарь.
- О, я не слишком расстроен, чтобы ответить на это. Пит глубоко вздыхает, и затем смотрит прямо в камеру.
- Я хочу попросить всех - независимо от того за Капитолий ли вы или на стороне мятежников - остановитесь на мгновение и подумайте о том, что эта война может значить. Для людей.
Мы и так почти вымерли, сражаясь друг с другом.
Теперь наша численность еще меньше. Наши обстоятельства более сложные. Это действительно то, что мы хотим сделать? Полностью истребить себя? На что мы надеемся? На то, что некий скромный род унаследует дымящиеся остатки нашей земли?
- Я действительно не думаю... Я не уверен, что следует..., - говорит Цезарь.
- Мы не можем сражаться друг с другом, Цезарь, - объясняет Пит. - В итоге останется слишком мало людей, чтобы продолжить жить. Если все не отложат свое оружие (я имею в виду ближайшее время), все так или иначе будет кончено.