— Да, кстати, чего-то он давно не появлялся, — заметил Михаил. — У него все в порядке?
— Не знаю, — пожал плечами юноша с постным лицом, — он с женой был. Как меня увидел, аж побелел весь. Я решил, лучше не подходить.
— Правильно, — кивнула блондиночка, — я когда наших в городе встречаю, тоже делаю вид, что их не знаю. Если только сами здороваются. А так мало ли что.
Юноша сел на диван рядом с ней, отпил из своего стакана и обнял ее за плечи. Блондиночка приникла к нему головой. Михаил погладил ее по спине. Затем все трое молча встали и пошли в узкий коридор слева.
— А вы не пойдете? — спросила я серьезного мужчину. — Просто если… — и замялась, не зная, как сказать, что сегодня «приобщаться» не намерена.
Он посмотрел на мои ноги и мотнул головой.
— Нет, чего-то настроение сегодня не то.
— Что-нибудь случилось?
— Да на работе там… — он скривился. — Долго, в общем, рассказывать.
— Понятно, — кивнула я.
— Чаю хочешь? — спросил мужчина.
— Угу, — я снова кивнула.
— Пойду банщику скажу.
Он поднялся с места и потопал вниз на своих коротких кривых ногах.
Я села, чувствуя, как по лицу расплывается отстраненная глуповатая улыбка. Было хорошо. Очень хорошо. Я не помню, чтобы мне когда-нибудь было так хорошо! Железная лапа с когтями, что уже давно вонзалась мне в спину, куда-то исчезла. Я вдыхала, и у меня получалось вдыхать! Трудно себе представить, какое это блаженство, когда впервые за очень, очень длительное время тебе хватает воздуха.
Вернулся серьезный мужчина. Сел на диван напротив.
— Сейчас будет чай, — сказал он.
— Вы давно друг друга знаете? — спросила я.
— Я где-то года два, — сказал тот. — Миша год назад появился. Все по-разному.
— А вас много?
— Трудно сказать, — мужчина пожал плечами. — Есть относительно постоянное ядро. Человек пятьдесят-шестьдесят. Ну, естественно, внутри этого ядра еще тусовки поменьше. Кто-то по работе общается. Кому-то просто с определенными людьми чуть комфортнее, чем со всеми остальными.
— А правила какие-нибудь есть?
Мужчина посмотрел в потолок и приложил палец к губам.
— Ну, пожалуй, только одно. Никакого насилия и эмоционального давления.
— Эмоционального давления? — не поняла я.
— Ну, как объяснить-то? — мужчина дернул шеей. — Ну нельзя давить ни на кого, понимаешь? Допустим, недавно девушка одна ушла. Перестала появляться. Потому что ей мужчина один понравился. Она стала ревновать. Не могла выносить, что он с другими женщинами, ну… это…
Он покраснел.
— Ясно, — кивнула я. — А еще? Традиции какие-нибудь?
— Традиции? — мужчина почесал подбородок. — В двух словах: мы не спрашиваем имен, чем человек занимается, где он живет и так далее. Но это не значит, что нельзя про это говорить. Если человек сам хочет о себе рассказать, он рассказывает. Не хочет — никто не станет требовать. Кроме этого, особых правил нет. Ну, разве что никогда не собираются вместе проститутки и любовницы.