– Ну, что вы теперь скажете, мисс Кэтрин?
– Ничего. Хорошая кухня.
– Только и всего? – Он вскочил с кушетки и стал медленно приближаться к ней. – Так, иду. Еще ближе. Считаю до трех. Жду. Раз. Два.
– Сдаюсь, сдаюсь, – сказала она, когда он начал теснить ее к холодильнику. – После ваших кулинарных подвигов я не должна была сомневаться в ваших способностях. Кухня действительно выглядит превосходно.
– Это уже лучше. – Он демонстративно опустил руки, но не отступил. Алекс находился так близко, что ей была видна каждая насмешливая искорка в его глазах.
Если она так и будет стоять, он поцелует ее. Она хотела этого. Безумно хотела. И не только этого.
Она быстро повернулась к холодильнику, чтобы достать газированную воду, и остановилась, заметив записку на дверце.
* * *
«Дорогой Алекс,
коврик из кухни я вынесла во двор. Пусть повисит на заборе, пока не просохнет. Вам нужно докупить яиц, молока и сливочного масла. Будете в городе, возьмите побольше мастики для пола.
Позвоните, когда прийти в следующий раз. До скорой встречи.
С приветом,
Никки».
Она чувствовала, как жар от пальцев ног быстро распространяется кверху. Еще минута, и от ярости она поднимется в воздух, как сдобное тесто в духовке после долгого пребывания под прессом.
– Что это? – Она вырвала клочок бумаги из-под маленького магнита в форме яблока. – Я вас спрашиваю, что это такое? – повторила она и сунула записку ему в лицо. – Вы лжец! И не просто лжец, а чудовище. Вы присвоили себе чужие заслуги, лишь бы вас похвалили. Это отвратительно. – Ей показалось, что она задела его за живое, и была уверена, что он сейчас закричит на нее. Вместо этого Алекс разразился хохотом.
Скажите какой весельчак! Она сама с удовольствием посмеялась бы вместе с ним, если бы это был кто-то другой, только не Никки. Лучше уйти и запереться в своей комнате.
Кэтрин захлопнула дверь, упала на кровать и зарылась лицом в подушку.
Стук в дверь разозлил ее еще больше.
– Уходите.
– Кэтрин, не сердитесь. Пожалуйста. Простите меня. Я хочу вам все честно рассказать. Правда.
Дверная ручка повернулась.
– Не надо мне ничего рассказывать, – закричала она. – Мне и так все ясно. Не смейте входить!
Но он посмел. Дверь приоткрылась на шесть дюймов, и первое, что она увидела, – это его пальцы. Потом просунулась его голова. И больше ничего.
– Позвольте мне объяснить вам, – начал он. – Я хотел…
– Объясняйтесь с Никки, если она так уж вам нравится.
– Я пошел на это ради вас.
Она закатила глаза к потолку.
– Ради меня? Вы что, смеетесь? Может быть, ради себя? Никки Милс влюблена в вас, как кошка. Она с радостью будет чистить ваш карбюратор своей зубной щеткой. Что она еще делала, пока я спала?