– Завтра Четвертое июля, – сказал он.
– Я знаю.
– В городе будет парад и пикник. Не знаю, как теперь, а раньше это бывало красиво. Обычно по центральной улице проезжали пожарные машины, играл школьный оркестр и работали благотворительные базары. Когда я был мальчишкой, в этот день мы всегда устраивали фейерверки и поджигали бенгальские огни. Помню, мы бросали их в большую басовую трубу Дуга Нидлмана. Ух, как шериф сердился на нас! Но он ничего не мог поделать. У него был артрит, а мы бегали быстро, поэтому он только кричал на нас через свой старый мегафон. Так орал, что уже никто не слышал оркестра.
Алекс отхлебнул кофе. Улыбка не сходила с его лица.
– А после парада устраивали аукцион. Так уж было заведено в городке, что все женщины должны были приготовить какую-нибудь пищу для пикника. Мужчинам предлагалось оценить их искусство и выбрать понравившееся.
– Тебе, конечно, хочется снова побывать на празднике?
Алекс посмотрел на нее долгим испытующим взглядом.
– Я считаю, что нужно пойти.
– Хорошо.
Он покачал головой.
– Кэтрин, но там действительно будет весь город. Не только Сесил и Эстер.
– Я знаю. Если бы ты прямо сейчас ушел отсюда, я бы начала готовить корзину с припасами.
Потрясающе. Кто произносил эти слова? Кэтрин, которую он так хорошо знал? Он посмотрел на нее так, как будто впервые увидел. Когда она успела так измениться?
Алекс поднялся наверх переодеться. Присел на край кровати и так и остался сидеть, задумчиво глядя в окно. Все, что происходило с ним и Кэтрин, не укладывалось ни в какие схемы и не имело аналогов в его жизни. Может быть, не продавать усадьбу и оставить Кэтрин присматривать за домом, а самому наезжать сюда, когда будет выпадать случай?
Как ему не хотелось терять ее! Лучше бы он никогда ее не встречал. Содержать ее как любовницу? С ее самолюбием? Никогда.
Линда. Он причинил ей столько хлопот! И в довершение всего – такой ужасный конец. Проклятая катастрофа. Об этом больно думать. Между тем все говорили, что Линда подходила ему. Да он и сам, черт возьми, какое-то время тоже так считал. Но он никогда не чувствовал к ней настоящей любви, и это постоянно мучило его. Линда же во всем винила себя, в то время как виноват был он. Он не должен был жениться на ней. Из-за него она превратилась в несчастную, замкнувшуюся в себе женщину, принявшую нелепую смерть, прежде чем он сумел убедить ее, что их жизнь не сложилась исключительно по его вине.
Нельзя допустить повторения этого с Кэтрин.
Он только причинит ей непоправимый вред.
Алекс влез в джинсы, натянул зеленую рубашку-поло и надел теннисные туфли. Спустился вниз и потянул носом. Кэтрин готовила на кухне нечто очень аппетитно пахнувшее и что-то напевала себе под нос.