Она хотела в туалет.
Может быть, она бы снова уснула, если бы тихо лежала дальше, однако она дрожала от одной мысли, что может намочить постель. Прошло уже очень много времени с тех пор, как это случилось в последний раз, но она до сих пор помнила свое ощущение стыда. Мисс Каммингс, их няня, заставила ее рассказать об этом маме. Абигайль почти не притронулась к завтраку, боясь признаться, но мама не ругала ее. Она просто смотрела на нее с беспокойством и жалостью, и это было хуже всего.
Абигайль не любила разочаровывать маму.
Иногда мама смотрела на нее так печально, и Абигайль знала: она вела себя неправильно. Она не смеялась, как другие девочки, не играла с куклами и не заводила друзей. Ей нравилось оставаться одной. Нравилось думать о всяких вещах. И иногда она расстраивалась из-за того, о чем думала; она просто не могла удержаться, и не важно, что огорчало маму.
Абигайль тихонько вздохнула. Надо найти горшок. Она приподнялась и перегнулась через край кровати, но было слишком темно, чтобы увидеть пол. Тогда она вытянула одну ногу из-под одеяла и медленно сползала, пока не коснулась пола кончиками пальцев.
Ничего не случилось.
Пол был холодным, но ни мышей, ни пауков или еще каких-нибудь ужасных насекомых на нем она не заметила. Во всяком случае, поблизости. Абигайль перевела дыхание и полностью соскользнула с кровати. Ночная рубашка задралась, и по ногам прошел озноб. Джейми зачмокал во сне и повернулся к маме.
Абигайль встала и одернула рубашку, потом нагнулась и вытянула из-под кровати горшок. Подобрав подол, она присела. Звук струи, бьющей в горшок, казался особенно громким в огромной тихой комнате.
Что-то зашуршало за дверью. Абигайль застыла. В щели под дверью мелькнул свет. Кто-то стоял в коридоре. Ей вспомнилось ужасное лицо сэра Алистэра. Он был таким высоким — даже выше герцога. Что, если он решит прямо сейчас вышвырнуть их из замка? Или еще хуже?
Абигайль не дышала в ожидании, она дрожала от холода и страха. За дверью кто-то закашлялся — долго, хрипло, страшно, так что у нее в желудке все перевернулось, — и выругался. Скрипнули сапоги, и послышался удаляющийся звук шагов.
Абигайль дождалась, когда звук совсем стихнет, и лишь потом поднялась. Задвинула горшок обратно и, вскарабкавшись на кровать, забралась с головой под одеяло.
Выровняв дыхание, Абигайль прислушалась: она слышала только сопение и чмоканье Джейми, который сосал свой палец. Ему не позволялось так делать, но ведь мисс Каммингс здесь не было.
Абигайль обняла брата.
Мама сказала, что они уезжают из Лондона. Что они больше не могут оставаться в своем высоком доме с мисс Каммингс и другими слугами, которых она знала всю свою жизнь. Они оставляют нарядные платья, книжки с картинками и вкусные пирожные с лимонной глазурью. Покидают почти все, что Абигайль знала. Но неужели мама не понимала, каким страшным может оказаться этот замок? Какими темными и грязными будут коридоры и пугающим сам хозяин? И если герцог знал, какое это ужасное место, то как он мог позволить им приехать сюда? Как?!