— Похоже, — сказал он, не отпуская ее руки, — ты сожалеешь о том, что ты — не она.
— Сожалею, — шепнула она. — Сожалею, что я — не она.
— Ты серьезно?
— Если б я была… настоящей Цириллой… император смотрел бы на меня милостивее. Но я всего лишь подделка. Имитация. Двойник, ничего не стоящий. Ничего…
Он резко обернулся, схватил ее за плечи. И тут же отпустил. Отступил на один шаг.
— Ты жаждешь короны? Власти? — Он говорил тихо, но быстро, прикидываясь, будто не видит, что она отрицательно крутит головой. — Почестей? Великолепия? Роскоши?
Он замолчал, глубоко вздохнул, продолжая делать вид, будто не замечает, что девушка по-прежнему крутит головой, отрицая новые обидные упреки, даже еще более обидные из-за того, что они не были высказаны.
Он снова вздохнул. Глубоко. И громко.
— Знаешь ли ты, маленький мотылек, что перед тобой — пламя?
— Знаю, ваше императорское величество.
Они долго молчали. Аромат весны неожиданно вскружил им головы. Обоим.
— Быть императрицей, — наконец глухо проговорил Эмгыр, — это, вопреки видимости, нелегкий кусок хлеба. Не знаю, смогу ли я полюбить тебя.
Она кивнула, показывая, что знает и это. Он увидел слезу на ее щеке. Как тогда, в замке Стигга, он почувствовал, как зашевелился засевший в сердце осколок холодного стекла.
Он обнял ее, крепко прижал к груди, погладил по волосам, пахнувшим ландышем.
— Бедный ты мой… — сказал он не своим голосом. — Маленький ты мой, несчастный… интерес государства.
***
По всей Цинтре звонили колокола. Величественно, гулко, торжественно. Но при этом как-то на удивление грустно.
«Редкостная красота, — думал иерарх Хеммельфарт, глядя вместе со всеми на закрепляемый на стене портрет размером, как и остальные, по меньшей мере полсажени на сажень. — Странная красота. Голову дам на отсечение, что это метиска. Дам голову, что в ее жилах течет проклятая эльфья кровь».
«Красивая, — думал Фольтест, — красивее, чем на миниатюре, которую мне показывали люди из разведки. Ну что ж, портреты всегда льстят».
«Совершенно не похожа на Калантэ, — думала Мэва. — Совершенно не похожа на Рёгнера. Совершенно не похожа на Паветту… Хммм… Шли слухи… Но нет, это невозможно. Это должна быть королевская кровь, законная властительница Цинтры. Должна быть. Того требуют интересы государства. И истории».
«Это не та, которая являлась мне в снах, — думал недавно прибывший в Цинтру Эстерад Тиссен, король Ковира. — Наверняка не та. Но я не скажу никому. Сохраню для себя и моей Зулейки. Мы вместе с моей Зулейкой решим, как использовать знания, данные нам снами».