Всего из колонны вытащили троих. Только троих. Фаоильтиарна понял, и внезапно (он даже удивился) его охватил страх.
— Va faill! — крикнул друзьям вытянутый из ряда Ангус Бри-Кри, звеня кандалами. — Va faill, fraeren!
Солдат грубо толкнул его.
Далеко их не увели. Только до одного из сараев вблизи пристани. Рядом с гаванью, над которой покачивался лес мачт.
Штатский подал знак. Фаоильтиарну толкнули к столбу, к балке, на которую закинули веревку. К веревке начали привязывать железный крюк. Риордаина и Ангуса усадили на два стоящих на глинобитной площадке табурета.
— Господин Риордаин, господин Бри-Кри, — холодно проговорил штатский. — На вас распространяется указ об амнистии. Суд решил проявить милосердие. Справедливость, однако, должна восторжествовать, — добавил он, не дождавшись реакции. — А за то, чтобы так произошло, заплатили семьи тех, кого вы убили, господа. Приговор вынесен.
Риордаин и Ангус не успели даже крикнуть. Сзади им на шеи накинули петли, их стянули, повалили вместе с табуретами, потащили по утрамбованной земле. Когда скованными руками они тщетно попытались сорвать врезающиеся в тело веревки, исполнители уперлись им коленями в грудь. Сверкнули и опустились ножи, брызнула кровь. Теперь даже петли не в состоянии были заглушить криков, визга, от которого волосы вставали дыбом. Это продолжалось долго. Как всегда.
— В приговоре, вынесенном вам, господин Фаоильтиарна, — сказал штатский, медленно поворачивая голову, — имеется дополнительная клаузула. Нечто особенное…
Фаоильтиарна не собирался ожидать «чего-то особенного». Замок оков, над которым эльф трудился уже два дня и две ночи, упал с его кистей как по мановению волшебной палочки. Страшный удар тяжелой цепи повалил двух стерегущих его солдат. Фаоильтиарна в прыжке ударил третьего ногой в лицо, хлестнул кандалами штатского, прыгнул прямо в затянутое тенетами оконце сарая, вылетел из него вместе с рамой и коробкой, оставив на гвоздях кровь и обрывки одежды. С грохотом повалился на доски мола. Перевернулся, перекатился и плюхнулся в воду между рыбацкими лодками и баркасами. Все еще прикованная к правой кисти тяжелая цепь тянула на дно. Фаоильтиарна боролся. Изо всех сил боролся за жизнь, которая, как он считал еще совсем недавно, не имела для него никакой ценности.
— Хватай! — орали выскакивающие из сарая солдаты. — Хватай! Убей!
— Там! — кричали другие, подбегая по молу. — Там, вот там он нырнул!
— По лодкам!
— Стреляйте! — зарычал штатский, обеими руками пытаясь сдержать кровь, текущую из глазницы. — Убейте его!