— Прошу простить меня… — Она громко икнула. — Я хотела сказать… как трудно…
Она всхлипнула, затем еще раз… Отвернувшись, поскольку слезы неудержимо текли по лицу, Элспет разрыдалась.
Подхватив ее на руки, он отнес ее в кресло и принялся мягко укачивать, подобно тому, как он проделывал это с огорченными или обиженными детишками сестры.
— Ну вот, все прошло, не надо плакать, — утешал он, вдруг подумав, что она напоминала ему младшую дочку Бетси, светловолосую и голубоглазую, хотя Энни было всего четыре года. Но леди в его объятиях плакала столь же по-детски горестно. Хотелось бы ему утолить ее печали с легкостью, как в детстве, когда конфетка или новая игрушка приносили немедленное утешение. Увы, Графтон был гораздо большим раздражителем, и она, похоже, не готова была принять от него деньги, единственное, что он мог предложить. — Все будет хорошо, — прошептал Дарли, предлагая ей самое банальное успокоение. — Все будет просто отлично…
Она затрясла головой, прижавшись к его груди, а он чуть улыбнулся. Конфетка здесь явно не сработает, так же, как и игрушка, хотя совсем недавно новый пони, подаренный Энни, тут же осушил ее слезы.
— А может, вам понравится какой-нибудь из моих чистокровных жеребцов? — Он серьезно менял привычный ход жизни ради этой милашки, вот уже дважды он предлагал своих коней, дабы ублажить ее.
Чем она его так заинтриговала? Дарли предпочел не задаваться этим вопросом.
Он просто хотел ее, и этого было достаточно.
Но вместо того чтобы сказать «да», она зарыдала еще безутешнее, а он, крепко прижав ее к себе, мягко, как мог, успокаивал, нашептывая ласковые ободряющие слова, утирая слезы рукавом рубашки, полностью войдя в роль няни. Пока, наконец, ее слезы не иссякли.
Глядя на него снизу вверх сквозь влажные ресницы, она слабо улыбнулась ему:
— Я ведь никогда не плачу. Правда никогда. Я не знаю, что на меня вдруг нашло.
— Может, я что-то не то сказал? — поддразнил Дарли. Она фыркнула и всхлипнула одновременно.
— Хотелось бы мне, чтобы все было так просто. Простите, если я испортила вам день.
— Вы ничего не испортили. — Она сидела у него на коленях, тепло ее тела действовало возбуждающе, каждый нерв его тела дрожал в сладостном ожидании.
— Вы очень, очень добры ко мне. Улыбка чуть тронула его губы.
— Я здесь для того, чтобы доказать, что могу быть еще добрее.
Она не смогла сдержать усмешки:
— И тут самое время заявить, что мне хотелось бы поймать вас на слове и принять ваше предложение.
Он махнул рукой в сторону комнаты:
— Кто об этом узнает?
— Кто-нибудь может просто пройти здесь, — сказала она, бросив нервный взгляд на террасу.