Он не будет жить вечно, повторяла Элспет про себя в день венчания. И к счастью, судьба вняла ее молитвам и вовремя вмешалась в их первую брачную ночь. Графтон, пьяный, извергающий потоки грязной брани и оскорблений, ворвался к ней в спальню с хлыстом в руке и начал угрожать, что изобьет до полусмерти. Срывая с себя одежду, он кричал, что отныне ее душа и тело принадлежат ему, и он волен, поступать с ней как пожелает.
И в тот момент, когда он уже готов был на нее наброситься, а она, натянув на себя простыню, в отчаянии готовилась до последнего отбиваться от новоиспеченного мужа, его лицо резко покраснело. Графтон стал задыхаться и, в конце концов, рухнул на пол, не дойдя до кровати нескольких шагов.
С тех пор она не переставала благодарить Господа за такой свадебный подарок.
Графтон выжил после апоплексического удара. И теперь Элспет приходилось каждый день терпеть потоки оскорблений и унижений со стороны старика. Однако по иронии судьбы он оказался прикованным к инвалидному креслу и больше не появлялся в ее спальне.
Преисполненная благодарности, Элспет смиренно несла тяготы своей, подобной чистилищу, супружеской жизни.
Хотя иногда, в такие моменты, как этот, она начинала сомневаться, что ее призрачным мечтам суждено когда-либо сбыться.
Тут Элспет невольно улыбнулась, вспомнив такой же иллюзорный образ маркиза Дарли, который ловко, словно призрак, исчез, едва толпа молодых поклонниц устремилась к нему. Не сказать, что спутник маркиза не был красив. Он также мог быть желанной добычей.
Но когда речь заходила о мужской красоте и шарме, маркиз Дарли мог быть признан золотым стандартом. Высокий и широкоплечий, стройный, крепкого телосложения. А его мускулистая рука на ее руке казалась просто стальной. И если одного мужественного тела было недостаточно, в дело вступали давно прослывшие легендой прекрасное лицо и темный, полный соблазна и искушения взгляд.
По слухам, одного его взгляда обычно было достаточно. И она понимала почему. Одним своим озорным взглядом он предлагал неземное, ни с чем не сравнимое наслаждение.
У нее невольно вырвался вздох. В других обстоятельствах она могла бы, не задумываясь, ответить на его авансы сегодняшним вечером. Она могла бы позволить себе новый опыт с таким мужчиной, как Дарли, чтобы испытать новые, доселе неизведанные чувства. Конечно же, она слишком долго удерживала себя в полной боевой готовности. И действительно, в двадцать шесть многие могли бы сказать, что она давно уже прошла пору оптимального расцвета зрелости, задвинута на полку или сдана в архив, выражаясь принятыми в гонке за модой терминами. И до сегодняшнего вечера, пока этот повеса Дарли не положил на нее глаз, она вполне могла бы согласиться с этим.