Что говорить, вина Сокуренко была большой и тяжелой. Однако почему обер-лейтенант не счел нужным арестовать и допросить Оксану? Этого Сокуренко понять не мог, так как не знал всех событий той злополучной для него, беспокойней ночи.
…Когда стемнело, Оксана сама прибежала к обер-лейтенанту, запыхавшаяся, бледная, перепуганная на смерть. Она показала кусок желтой провощенной бумаги и обломок тонкой доски с гвоздями и обрывком проволоки. При одном взгляде на эти предметы обер-лейтенант понял, что они означают…
— Где нашла? — спросил он хрипло, впиваясь глазами в лицо Оксаны.
— Отняла у собаки, таскала по улице в зубах.
— Чья собака, знаешь?
— Тех хлопцев, что у них полицейский Нечипорчук живет. Это по нашей улице. Ой, скорее! Туда люди какие-то с огородов пошли… Свет в хате зажгли. Скорее! Увидите, там что-то затевают.
Но Шварца торопить не нужно было. Он сам руководил операцией. Как на зло, Сокуренко где-то запропал, и розыски начальника полиции задержали обер-лейтенанта на шесть минут. Хату Нечипорчука окружили в два кольца: первое — полицейские, второе — солдаты. На окна навели пулеметы.
И тут обер-лейтенанта ожидало жестокое разочарование. Хата оказалась пустой. По многим приметам можно было определить, что люди покинули ее всего лишь несколько минут назад. На столе была приклеена листовка со сводкой Совинформбюро, в сенцах валялись обломки ящиков из-под гранат и патронов, провощенная бумага, несколько оброненных патронов к автоматам немецкого производства.
Гнев Шварца обрушился на начальника полиции.
С тех пор Оксана сделалась секретным осведомителем обер-лейтенанта. Девушка была очень исполнительной, наивной и преданной. Она восхищалась всем немецким, любовно рассматривала иллюстрированные журналы и, как узнал Шварц, мечтала выйти замуж за немецкого офицера, уехать в Германию.
Доверял ли ей обер-лейтенант полностью? Нет. Два восклицательных знака, поставленные его рукой на карте возле села Ракитного, обозначали два события — происшествие с Эрлихом и исчезновение Нечипорчука. Третий знак — вопросительный — касался Оксаны… Где-то в душе у осторожного Шварца все еще таилось сомнение.
Оставшись одна в кабинете, Оксана разожгла дрова в печи и быстро подошла к дверям. В коридоре было тихо. Девушка приоткрыла дверь, взяла тряпку, щетку и, напевая песенку, принялась за уборку. Прежде всего она старательно стряхнула пыль с занавески, закрывающей карту на стене, потянула за шнурок, проверила, хорошо ли держат кнопки, и мельком, равнодушно скользнула взглядом по новым отметкам, сделанным Шварцем вчера вечером.