— Судя по вашим ожогам, в опасности прежде всего вы сами, — заметила Опал, разглядывая покрытые жуткой кровавой коркой руки лекаря. — Принеси-ка мне воды и корзинку из ивовых прутьев, старичок, — повернулась она к Чету. — Да смотри не поднимай шума. Будить мальчика вовсе ни к чему.
Чет со всех ног бросился выполнять приказ.
Когда Опал промыла ожоги Чавена слабым соляным раствором, приложила к ним примочки из целебного мха и перевязала чистой тканью, раненый уже погрузился в сон. Подбородок его размеренно прижимался к груди.
Закончив с перевязкой, Опал отошла на шаг и удовлетворенно оглядела дело своих рук.
— Ему можно доверять? — вполголоса спросила она.
— Это лучший из всех больших людей, каких я знаю.
— Ты не ответил на мой вопрос, дурачина.
Губы Чета невольно тронула улыбка.
— Я вижу, горести, выпавшие на нашу долю в последнее время, не лишили тебя способности к состраданию, дорогая. И я очень этому рад. Что до твоего вопроса, на него трудно дать ответ. Особенно сейчас, когда мир наверху перевернулся с ног на голову. Да и не только наверху. Ты знаешь сама, что сын больших людей, ставший нашим сыном, принял участие в войне с волшебным народом. Знаешь, чем это для него кончилось. Мир сошел с ума — и наверху, и здесь.
— Так или иначе, я не оставлю этого человека в доме, пока ты не скажешь, что он достоин доверия. Мое сострадание не безгранично. Прежде всего мы должны думать о мальчике.
— Тогда я скажу так: это один из лучших людей, каких я только знаю, и больших, и маленьких, — со вздохом изрек Чет. — И возможно, он сумеет понять, что произошло с Кремнем.
— Хорошо, — кивнула Опал. — Несколько часов он будет спать. Он выпил полную чашку целебной настойки, а крови у него осталось так мало, что настойка погрузит его в крепкий сон. Самое разумное, что можем сделать мы с тобой, — последовать его примеру и тоже попытаться заснуть.
— Ты настоящее чудо, — прошептал Чет, устраиваясь под одеялом рядом с женой. — Мы вместе столько лет, а я все не могу понять, за что мне такое счастье.
— Чего не знаю, того не знаю, — буркнула Опал, но в голосе ее прозвучали довольные нотки.
Ничего подобного Чет не слышал давным-давно, с тех самых пор, как привел домой Кремня. Сегодня, когда Опал возилась с раненым Чавеном, ее потухший взгляд впервые загорелся. Несомненно, Опал постепенно приходила в себя. А для того, чтобы это произошло, Чет был готов на любой риск.
Чавен с трудом удерживал в руках кусок хлеба, однако набросился на еду с жадностью изголодавшейся собаки, на несколько дней запертой в пустом доме. Впрочем, как выяснилось из рассказа королевского лекаря, как раз в такой печальной ситуации он и оказался.