Человечек по-прежнему просматривал журнал. Ашир мельком глянул на обложку. Немец чуть отодвинулся, еще быстрее зашелестел страницами. «Не нервничай, служивый, — усмехнулся про себя Ашир, — мое положение похуже твоего, а я вот буду развлекаться целый день. Кстати, на пару, и Фюрст останется доволен тобой: я буду вести себя как паинька...»
— Битте шён, — вежливо обратился он к соседу, рассчитывая на его общительность. — Вам знакомо такое выражение — убить время? Специфически русское. Оно должно казаться вам, немцам, просто диким, непонятным...
— Да-да, действительно так, конечно, — смешался тот от неожиданности, но тут же осклабился: — Весьма оригинальное убийство...
— Вот этим я и хочу заняться, поскольку у меня уйма времени. Хотите стать соучастником преступления?
Немец засмеялся, в притворном ужасе замахал руками.
— Что ж, придется пойти на мокрое дело в одиночку. — Таганов почтительно улыбнулся, встал. — Где тут у вас кино?
Обходя краснокирпичную кирху, Таганов видел, что немец продолжал листать изрядно потрепанный журнальчик. «Бережливый шпик, — подумал Ашир, — лишний пфенниг не потратит, прошлогодним журналом пользуется».
Небольшой кинозал в эти утренние часы был почти пуст. В полумраке Ашир нашел незанятое, крайнее в ряду кресло.
Показывали немецкую хронику «Вохеншау» — еженедельное обозрение. Диктор с восторгом вещал: русские выбиваются из последних сил, Красная Армия в агонии, силы «третьего рейха» неисчислимы!
Потом начался фильм. Герои его — ариец в форме эсэсовца и «злой славянин», покушающийся на честь порядочной немки. Вот «злодей» падает на колени перед пышнотелой красавицей, но она отвергает его, тогда он заламывает ей руки за спину. Но тут на помощь немке приходит спаситель со знаками отличия оберштурмбаннфюрера...
По белесой вспышке на экране Таганов догадался, что открылась и закрылась дверь, кто-то вошел в зал. «А вот и мой пришел, — подумал Ашир. — Чай, маялся у кассы, бедняга, лишний расход все-таки».
До Ашира донеслись приглушенные голоса у входа. Билетер, светя фонариком, провел опоздавшего к пустым креслам, усадил позади Таганова. «Начинающий, что ли? Нельзя же так откровенно, нагло... Да не сбегу я, дурачок! Не бойся!» Ашир едва удержался от желания оглянуться и сказать что-нибудь дерзкое.
Таганов почувствовал чужое дыхание на затылке, брезгливо поморщился, собрался осадить-таки незадачливого шпика, как услышал:
— Вам привет от Мамеда!
Пароль! Долгожданный пароль! Ашир сжался в комок, сердце словно остановилось на миг и тут же бешено заколотилось. Не оборачиваясь, он как можно спокойнее и тише ответил: