Питер не мог говорить. Новость обрушилась на него, как тропический ураган. Он слизывал солёные капли с губ, вдыхал одуряющие цветочные запахи. Лицо его горело под лучами южного солнца и охлаждалось морским бризом.
—Господибожемой, я не могу в это поверить, — сказал Питер сдавленным голосом. А Мари счастливо засмеялась.
В качающемся вагоне Трупер встал и вышел в тамбур, поманив за собой Питера.
Питер вернулся на землю, поморщился, но последовал за главарём.
—Слушай, тут ещё одно аналогичное дельце наклевывается, — властно сказал тот, вскинув рыжую голову. — Даю тебе пять минут на решение — ты с нами или нет.
«Как заговорил Трупер Браун, как большой босс!» — удивился Питер.
—Нет, я не с вами, — ответил громко Питер, не сумев спрятать счастливой улыбки. — Плевал я на вас. Я уезжаю на Карибы со своей девушкой. Навсегда. Я буду сидеть на берегу океана и сочинять песни. Понял?
Трупера злобно перекосило. Он сверкнул глазами и прошипел:
—Вот как ты заговорил! Ну и катись на свои острова. А нам и тут клёво. У нас сейчас есть деньги, мы можем купить столько всяких штук, что закачаешься. На стадионе увидишь, как мы умеем веселиться. Мы — сила! Понял, бренчалка?
И Трупер Браун, надувшись от гордости, отбыл к своим подчинённым.
Питер плохо помнил, кто кому забивал голы. Он кричал вместе со всеми, но цепко держал Мари за руку. Она была его спасательным кругом. Она вытащит его из зловонных тёмных глубин к свету и воздуху. Он был так счастлив, как никогда в своей недолгой жизни.
Только закончился матч — ещё футболисты не ушли с поля, как Питер увидел невдалеке голову вскочившего Трупера Брауна. Он что-то бросил в воздух и заорал:
—Бомба! Спасайся, кто может!
Пакет взлетел, и грохнуло так, что заложило уши. Вонючее чёрное облако окутало трибуны. Раздались истошные крики:
—Ядовитый газ! Помогите!
Крики перебивались взрывами на других трибунах.
—А-а! — закричала толпа и рванулась к недалёкому выходу.
Питера и Мари подхватило, как две пушинки. И понесло.
«Нас ничто не сможет разлучить!» — отчаянно подумал Питер, вцепившись в руку девушки. Но толпа мгновенно оторвала их друг от друга. Только что Питер сжимал потную ладошку испуганной Мари — и вот уже в руке влажная пустота.
Паника на стадионе нарастала. Ребра Питера трещали, он даже не мог позвать Мари. Его внесло в проход, и он увидел девушку: давлением толпы её прижало к стеклу, отгораживающему проход от трибун. Питер уже был с этой стороны стекла — и его по тёмному проходу уносило наружу. Мари смотрела на Питера круглыми от ужаса глазами. Её лицо было расплющено о стекло, обойти которое было невозможно.