вспорю твое брюхо и засуну твою голову в твои же собственные внутренности, и ты будешь там, пока…
— Криок!
Хриплый окрик Грайшака заставил обоих вздрогнуть и прервал ссору. Главный вскочил со своего трона, и взгляды, которыми он наградил Раммара и Бальбока, жалили не хуже кинжалов.
— А ну, разошлись быстро, вы оба, или я вам языки повыдергиваю и заставлю вас их съесть, понятно?
Раммар и Бальбок испуганно поглядели на него и кивнули.
— Вот и ладно, — сказал Грайшак, угрожающе приближаясь к братьям. — Поскольку мы все выяснили, то расскажу я вам, странным птичкам, одну историю. А потом мы подумаем, что с вами будет. Дошло?
Снова судорожное кивание головами. Братья забыли о ссоре.
— Так слушайте меня хорошенько. Много лет назад, в одну особенно суровую зиму, орочья свора отправилась совершить набег на северные приграничные земли. В своре был один мужественный и сильный орк, он безумно любил охотиться на людей и раскраивать гномам черепа. Но до этого дело не дошло. Потому что, когда свора попыталась укрыться от снежного бурана в одной лощине, на них напали. То были наемники, карлики с Восточных земель, и они захватили орков врасплох, как раз когда те собирались подкрепиться тем немногим байшем, что у них был. И вот, орку, про которого я рассказываю, чертовски не повезло. Он получил по черепу секирой — а битва еще толком и не начиналась. Его товарищи, однако, пустились наутек, бежали, и просто-напросто бросили его. — Грайшак сделал паузу и, прищурив глаза, посмотрел на братьев. — Понимаете, почему я вам рассказываю эту историю?
— Нет, — простодушно ответил Бальбок, а Раммар не подал виду, что что-нибудь понял.
— Тогда я буду говорить еще яснее, — с подозрительным спокойствием сказал Грайшак. — Этот орк выглядел довольно-таки мертвым, но на самом деле не умер. Если бы он пошел за своей сворой, то подох бы самым жалким образом. Но судьба была к нему благосклонна и оградила его от преждевременного прыжка в темную яму Курула. Ну, как, доходит потихоньку?
— О да, — заверил его Раммар, снова обретая надежду. — Но могу уверить вас, о великий главный, что Гиргас был более чем мертв, когда мы оставили его там — ведь у него уже не было головы. А я и представить себе не могу, чтобы орк без головы, да еще и без такого уродливого черепа, как у него…
— Молчать! — накинулся на него Грайшак. — Мне все равно, скопытился ли Гиргас или нет, — вы бросили своего предводителя в беде и драпанули, точь-в-точь как те трусливые червяки в тот холодный зимний день.
— Ну при чем тут одно к другому? — наморщив лоб, сказал Бальбок, который, в отличие от своего брата, все еще не понял, о чем идет речь.