Он выпил уже полбутылки, когда в кафе с радостными возгласами ввалился Вента Паджерски. Роган взглянул на часы. Огромный венгр был, как всегда, пунктуален. Ровно семь вечера. Майкл понаблюдал за тем, как Паджерски ущипнул блондинку-официантку, громко приветствовал своих дружков, выпил первый стаканчик. Пришло время попросить подать шахматы, но вместо этого Паджерски заказал еще выпить. Роган напрягся. Неужели именно сегодня его враг решил изменить устоявшейся привычке, не играть в шахматы? Видно, по какой-то причине просто забыл, вылетело из головы. И тут вдруг без всякой просьбы с его стороны официантка поднесла к столу Паджерски складную шахматную доску, видно, хотела получить компенсацию за очередной щипок или награду за предусмотрительность.
На миг Рогану показалось, что Паджерски просто отмахнется и пошлет ее прочь вместе с доской. Однако этого не случилось. Он так и расплылся в улыбке, и его свинячья физиономия в толстых складках жира излучала жизнерадостность. А затем он так сильно ущипнул блондинку за задницу, что та взвизгнула от боли.
Роган взмахом руки подозвал девушку и попросил принести карандаш и листок бумаги. Взглянул на часы. Ровно половина восьмого. И вот он написал на клочке оберточной бумаги: «Я превращу твои крики радости в крики боли. Rosenmontag, 1945, Мюнхенский дворец правосудия».
Затем Роган выждал, пока часы не покажут 7.55, снова подозвал официантку, протянул ей записку.
— Передайте мистеру Паджерски, — сказал он. — А потом сразу же подойдите ко мне и получите вот что. — И он показал ей банкноту, превышающую по номиналу ее недельную зарплату. Роган не хотел, чтобы девушка оказалась рядом с Паджерски, когда взорвется бомба.
Как раз в этот момент Паджерски задумчиво почесывал подбородок белым королем. Официантка протянула ему записку. Венгр начал медленно и вслух читать ее, переводя с английского, толстые губы шевелились. Затем он поднял голову и уставился прямо на Рогана. Тот ответил ему дерзким взглядом и еле заметной улыбкой. На часах было без одной минуты восемь. В глазах Паджерски мелькнуло узнавание, и тут белый король взорвался.
Взрыв получился оглушительный, Паджерски держал шахматную фигурку в правой руке, прямо под подбородком. Роган смотрел ему в глаза. И вдруг, после взрыва, этих глаз не стало, вместо них появились две пустые залитые кровью глазницы. Ошметки плоти и осколки костей разлетелись по всему помещению, голова Паджерски откинулась и держалась теперь на теле лишь на тонких полосках кожи. Роган вскочил и выбежал из кафе через кухню. Кругом все страшно кричали, никто не обратил на него внимания.