— Я уже несколько раз сказала тебе, что у тебя глаза Крисси, но не думаю, что тебе хотелось бы этого. — Она засмеялась, звук согрел комнату, заполненную безликим жужжанием аппаратов. — Ты всегда так отстаивал свой образ мачо. Беззаботный авантюрист не должен иметь глаз Крисси, правда?
Внезапно его рука дернулась, это движение так поразило ее, что она отдернула свою руку, лицо побледнело. Если не считать дыхания, это первый раз, когда он пошевелился, хотя она и понимала, что это, вероятно, бессознательная мышечная судорога. Взгляд взлетел к его лицу, но там ничего нельзя было увидеть. Повязки закрывали верхние две трети головы, разбитые губы оставались неподвижными. Джей медленно потянулась и снова коснулась его руки, но он не отреагировал. Она возобновила разговор с ним, говоря всякий вздор, вытаскивая воспоминания детства.
Фрэнк Пэйн тихо открыл дверь и остановился как вкопанный, слушая ее низкие бормотания. Джей все еще стояла рядом с кроватью; черт, скорей всего, она ни на сантиметр не отходила от мужчины и находилась здесь — он взглянул на часы — почти три часа. Понятно, если бы она была женой этого парня, но она бывшая жена, и именно она закончила их брак. И все же она стояла там, все внимание сосредоточено на нем, как будто она изо всех сил старалась помочь ему поправиться.
— Как насчет небольшой чашечки кофе? — мягко спросил Пэйн, не желая напугать женщину, но ее голова все равно дернулась, глаза расширились.
Потом она улыбнулась.
— Звучит заманчиво.
Джей отошла от кровати, затем остановилась и оглянулась назад, хмуро сдвинув брови.
— Крайне неприятно оставлять его в одиночестве. Если он вообще что-нибудь понимает, должно быть, просто ужасно лежать здесь, пойманным в ловушку боли, не зная почему и думая, что совсем один.
— Он ничего не осознает, — заверил ее Пэйн ее, желая, чтобы все было по-другому. — Он в коме, и прямо сейчас для него лучше, чтобы он там и оставался.
— Да, — согласилась Джей, зная, что он прав.
Если бы Стив сейчас пришел в сознание, то испытывал бы ужасную боль.
Тот первый слабый проблеск сознания исчез; теплый голос ушел и оставил его без руководства. Без этого голоса, который вел его, он погрузился назад — во мрак, в небытие.
Фрэнк задержался, сидя в кафетерии с плохой едой и удивительно хорошим кофе. Кафе было небольшим, кофе на самом деле не очень хорошим, хотя и лучше, чем он ожидал. Следующая порция может быть не так хороша, так что он хотел насладиться этой, пока есть возможность.
Вдобавок ко всему он просто не знал, как начать разговор, и кружил вокруг да около весь обед, но должен был сделать это. Большой Босс однозначно дал понять: Джей Гренджер должна остаться. Он не хотел, чтобы она просто опознала пациента и уехала; он хотел, чтобы она прониклась к нему сердцем, по крайней мере, достаточно для того, чтобы остаться. А Большой Босс всегда добивался, чего хотел.