– Да угомонись ты, ненормальная!
Окружающий мир неожиданно обрел четкие контуры, даже туман, повинуясь этому злому голосу, кажется, стал реже.
– Что, черт побери, с тобой происходит?! – Егор встряхнул ее за плечи так сильно, что она едва не прикусила язык.
– Ни… ничего. – От холода и пережитого ужаса говорить внятно не получалось.
– Значит, ничего?! Просто решила искупаться? В одежде?
Только сейчас Настя сообразила, что оба они стоят по колено в воде, и одежда на ней насквозь мокрая. И волосы мокрые, и лицо, а на шее висит какая-то веревка…
Она зажмурилась, прогоняя совершенно иррациональное, но очень сильное ощущение, что веревка сейчас оживет и холодной змеей обовьет шею.
– Что это? – Егор потянул за край веревки, и Настя не удержалась – взвизгнула.
– Тихо! – На сей раз он не стал ее бить, просто крепко-крепко прижал к себе. Так крепко, что Настя чувствовала тепло, исходящее от его тела. Собственное тепло она давно растеряла, отдала ледяной воде. – Все, выходим. Хватит купаться.
Она не заметила, как оказалась на берегу: то ли сама вышла, то ли Егор вынес.
– Что случилось? – он не желал оставлять ее в покое, тормошил, задавал вопросы.
– На меня кто-то напал. – Холод пробирал до костей, и говорить совсем не хотелось.
– Кто? – по голосу чувствовалось – Егор ей не поверил. – Зверь? Кто на тебя напал, Лисичка?
Зверь? Наверное, зверь, только на двух ногах. Напал сзади и пытался задушить ручкой от ее же собственной сумки. Сумка… нет больше сумки, а веревка, которую Егор зачем-то намотал на кулак – это та самая ручка. Ой, мамочки…
– …И кто это тут так орал? Кого режут? – Прибрежные кусты раздвинулись, выпуская на берег Антона.
– Никто не орал, – буркнул Егор. – Ты лучше вместо того, чтобы вопросы глупые задавать, дай-ка сюда свою рубашку.
– А на кой тебе моя рубашка? – Антон подошел поближе, подозрительно уставился на клацающую зубами Настю. – Что это с тобой такое?
– Напал на нее кто-то, – не слишком уверенно объяснил Егор. – Ладно, Померанец, хватит трепаться, давай сюда рубашку. Видишь, она мокрая вся.
– Мокрая. – Похоже, расставаться с рубашкой Антону не хотелось. Настя его понимала – комары, да и не жарко. Но джентльмен взял-таки верх над обывателем: после секундного колебания он снял рубашку, протянул ее Насте.
– Переодевайся, пока окончательно не околела! – прикрикнул на нее Егор.
Она держала рубашку на вытянутых руках, чтобы ненароком не замочить, и в нерешительности переводила взгляд с одного парня на другого.
– Ну, что еще не так? – спросил Егор раздраженно.
– Думаю, дама ждет, когда мы отвернемся, – предположил более догадливый Антон и заговорщицки подмигнул Насте.