– Кхе! Верно придумал! Федь, ты посадникам да и князьям так и обскажи! Заодно и запасы на случай осады пополнят. Молодец, Осьмуха!
– Боярин… Федор Алексеич, – каким-то совершенно нехарактерным для него деликатным тоном обратился к Федору Алексей, – я все насчет ляхов думаю… прости, что о неприятном напоминаю, но ты ведь с князем Мазовецким знаком был. Может быть, если намекнуть ему, что про их замыслы нам известно…
– Тьфу, чтоб тебя! – Вопреки ожиданиям Алексея, на лице Федора отразилось не горе от давней потери, а досада. – Откуда знаешь? Анюта натрепалась? Ох, языки бабьи! Нет никакого князя Мазовецкого и не было! Был каштелян Венцеслав, князем себя звавший самовольно, потому что мазурские земли и титул были ему обещаны братом короля Болеслава Збигневом. Убил Болеслав брата, сначала ослепил, а потом убил, а вместе со Збигневом сгинули и все, кто его поддерживал, в том числе и Венцеслав!
Треплются, сами не зная о чем! Не был Венцеслав князем и быть не мог, потому что не из княжеского рода происходил. Это мы Болеслава, на латинский манер, королем зовем, а сами ляхи его великим князем величают, все, как у нас. Поляки – те же поляне – ветви одного рода славянского. Как у нас нет князей не-Рюриковичей, так и у них не может никто в князья вылезти, не будучи княжеского рода.
Ходят, правда, слухи, что король Болеслав хочет земли сыновьям раздать, тогда, может, и появится настоящий князь Мазовецкий. А намерение ляхов сходить к нам за холопами, скорее всего, связано с тем, что Болеслав раздает верным людям земли, с населением или без оного, а за это они обязаны ему воинской службой. Тут намекай не намекай… да и намекать-то некому – в Плотске[51] хозяина сейчас нет. Так что придется нам самим с ляхами разбираться.
* * *
На следующий день боярин Федор с утра уехал к себе на Княжий погост, чуть позже собрались уезжать в крепость и Алексей с Осьмой.
Алексей только слегка ухмыльнулся, когда услышал, как в тороках, которые работник из лавки пристраивал на вьючную лошадь, узнаваемо звякнул кольчатый доспех. Ухмылка эта вовсе не была насмешкой или высокомерием – старший наставник Младшей стражи просто отдавал должное разительному несоответствию внешнего облика Осьмы, никак богатырем и даже простым воином не выглядевшего, и того, как естественно, с заметной опытному глазу многолетней привычкой, купец носил на поясе меч и тяжелый боевой нож.
Когда всадники перебрались на другой берег Пивени и немного отъехали по лесной дороге, Осьма, прокашлявшись для начала разговора, поинтересовался: