«Тридцатьчетверка» встала, и задумавшийся было комиссар качнулся вперед, едва не приложившись лбом о край люка. Сдержав ругательства, Беляков решил, что, пожалуй, пора надевать танкошлем.
— Мишка, не спать! — крикнул комбат, спрыгивая с танка. — Утро еще, а он уже носом клюет! Давай сюда, тут наши орлы какое-то собрание устроили. Пойдем, послушаем.
Беляков уже и сам видел, что чуть не половина батальона собралась у «тридцатьчетверки» Петрова. Башня танка была чуть развернута, и комроты-1 стоял на крыле, держась за выглядывающую из-под брезента пушку. Судя по резким движениям свободной руки, старший лейтенант что-то объяснял танкистам. Водитель Белякова заглушил дизель, и до комиссара донеслось:
— Главное — не стоять. Встали — все, считайте себя покойниками, — маневрировать нужно. Просто чтобы прицел им сбить. Если ты, как кабан, вперед прешь на одной передаче — только задачу им облегчаешь. Дальше — обзор из машины хреновый, так что из люка иногда нужно выглядывать. Лучше рискнуть, чем вслепую лезть неизвестно куда…
Комиссар спрыгнул на землю и быстрым шагом направился к собравшимся. Петров, похоже, делился с новичками боевым опытом. В принципе, комроты-1 был парень надежный, Беляков даже собирался предложить ему вступить в партию, но, увлекшись, человек может легко наговорить лишнего. Комбат уже стоял позади танкистов, но старший лейтенант ничего не замечал, а остальные слушали так внимательно, что просто не обратили внимания на подошедших.
— Если в вас попали — не паникуйте. Запаниковали — тоже, можно сказать, готовы. Сперва проверьте — горит машина, или нет…
Беляков шагнул было вперед, собираясь пресечь эти паникерские разговоры, но Шелепин, оглянулся и, подмигнув, махнул рукой, словно говоря: «Ну дай ему еще повыступать».
— Если не горит — попробуйте завести. Не вышло со стартера — попытайтесь сжатым воздухом. Исправный танк бросать нельзя — это преступление. Если машина все-таки загорелась — покидайте ее быстро, но, опять же, без паники: без головы выпрыгивать — зацепитесь за что-нибудь, повиснете и изжаритесь ни за понюх табаку. Есть возможность — снимите пулеметы, чтобы было с чем продолжить бой.
Комбат еще раз обернулся и с усмешкой кивнул в сторону выступающего: вот, мол, человек дело говорит, а ты его оборвать хотел. Беляков наклонил голову, признавая, что был неправ. Петров говорил спокойно и деловито, комиссар поневоле начал сравнивать его слова с собственным опытом, приобретенным на финской войне.
— Товарищ преподаватель, разрешите вопрос? — подняв руку, громко сказал Шелепин.