А ее лицо просто озарилось вдохновением:
- Говори, мне, говори...
Но меня-то шиза не посетила. И все, на что я способен, это только повторить:
- Ты красивая...
Ника улыбается и качает головой:
- Какой ты ласковый и нежный. Я люблю тебя, мой ласковый и нежный зверь. Знаешь, Леша, мы всегда будем вместе. И у нас родится ребенок. Такое маленькое чудо. Он будет похож на тебя, и на меня. Ты хочешь девочку или мальчика?
Пожалуй, с меня хватит. Гляжу на часы:
- Ника, дорогая. Мне пора. У меня сегодня еще интервью.
- Так поздно?
- Да, у человека - вторая смена. Беру у него интервью на рабочем месте, в соответствующей обстановке..
Она встает, подходит к двери и закрывает ее спиной:
- Я тебя не отпущу...
Лицо у Ники было очень серьезным.
Я подошел и поцеловал ее. Но сдвинуть Нику с места этим не удалось. Принялся уговаривать:
- Дорогая, нам нужно расстаться ненадолго. Если я не возьму интервью и не сдам вовремя статью, то меня уволят с работы. Ты же не хочешь, чтобы меня уволили?
Она заколебалась в моих руках:
- Нет, любимый, конечно... Но побудь со мной еще минутку, еще недолго...
В конце концов я вырвался. Дав клятву вернуться сразу же после интервью. Да, пришлось врать. Но я честно держал средний и указательный пальцы крестиком за ее спиной: "Прости, Ника, прощай..."
Выскочил из подъезда, как угорелый:
- Свят-свят-свят...
Какие-то странные у меня эти последние встречи...
Эх, мне бы с Мерлин побродить по городу. Я бы нес ее на руках. Да по бульварному кольцу...
Работа над статьей несколько отвлекла меня. И теперь, если я задумывался о Нике, то вся эта история вызывала у меня только улыбку. Случается. Ну, с кем не бывает. Да, напоролся на городскую сумасшедшую (интересно чьим она компьютером пользуется?). Но впредь буду внимательнее.
В субботу, когда мы встретились с Виолой, первым делом взглянул девушке в глаза. Нет ли в них того безумного блеска, который я видел у Ники?
Нет. Кажется, нет. Точно, нет.
На Виоле я отдохнул и телом, и душой. Сначала мы долго бродили вокруг да около консерватории. Говорили о Моцарте и "Дип перпл", Бахе и "Пинк Флойд", Чайковском и "Лед Зеппелин". Когда я наконец убедил Виолу, что музыка меня действительно волнует, она повела к себе.
Девушка жила с родителями и своими топорщившимися грудками в огромной прекрасной квартире. Сколько там было комнат, я так и не понял. Главное, что родичей не было - они уехали с концертом на Ближний восток. И на меня посмотрели только с афиш: она - альт, он - контрабас.
Музыкальный центр у Виолы был по высшему разряду. Мы запустили "Болеро", и по телу пошла мелкая дрожь. Моя палочка вмиг превратилась в дирижерскую.